ГОРДЕЕВА: Это следствие ущербного развития в нашей стране желтой прессы, которая, поверь, тоже может выглядеть достойно. Основные принципы “нашего” пути однажды при мне сформулировал тогдашний генеральный директор НТВ Владимир Михайлович Кулистиков: “Вот есть новость, – поучал он молодых журналистов, – собака покусала человека. Это неинтересная новость, никто не будет это смотреть. Есть другая новость: собака покусала Аллу Пугачёву – это уже поинтереснее, может, и возьмем. Но суперновостью будет то, как Алла Пугачёва покусала собаку”. Такие задачи ставились перед молодой порослью “желтых” журналистов. И они старались их выполнить.
ХАМАТОВА: Но если Алла Пугачёва не кусала собаку, то они подтасовывали факты таким образом, чтобы получалась, будто кусала, – и именно в этом моя претензия. Как-то НТВ снимал репортаж о закладке первого камня в фундамент реабилитационного лагеря “Шередарь” для детей, перенесших рак. Я туда приехала со своими девочками. Знаешь, о чем вышел репортаж? О том, что меня выгоняют из “Современника”, что я расстаюсь с любимым и что у меня проблемы с детьми. Причем в этом репортаже были и мои слова! Они нарезали, по фразе, то, что я говорила на закладке камня, таким образом, что вышел нужный им желтый сюжет.
Финальный аккорд – история со мной и Серёжей Маковецким на съемках “Гибели империи”. Я в тот день заболевала: температура, головокружение, общее помраченное состояние. Но мы с Маковецким сидим на гриме, готовимся к съемкам. И вдруг откуда-то возникает журналистка. Никто ее не звал, никто с ней не договаривался, но она вот буквально в ноздри пролезла. Мы с ней пытаемся вежливо попрощаться: у меня температура, Маковецкий категорически не хочет никаких интервью давать. Но у нее план горит! Она настойчиво сует мне микрофон: “Вот вы, когда снимались в фильме «Московская сага»… – а я в нем не снималась! – что вы чувствовали?” – “Но я не снималась в этом фильме”. Однако ее не собьешь! Она говорит: “Тогда расскажите какую-нибудь веселую… – и очень громко перед моим носом щелкает пальцами, – …самую веселую, какую знаете, историю со съемок фильма «Московская сага»”. Я зеленею лицом – и от температуры, и просто от бешенства, а Серёжа Маковецкий не выдерживает. Он вскакивает и, точь-в-точь повторяя ее жест, щелкает пальцами перед ее носом и рычит: “А не хотела бы ты на хуй уйти отсюда!” И закрывает дверь. Это интервью было последним до момента появления фонда.
ГОРДЕЕВА: Фонд изменил твои отношения с прессой?
ХАМАТОВА: Фонд многое изменил, Катя. Для развития фонда, для освещения всего того, что происходит в фонде и благодаря фонду, для рассказа о наших врачах нужна была публичность. И, не сразу правда, мы начали выстраивать ее именно так, как всё происходит и до сих пор: я практически не даю интервью, в которых нет возможности рассказать о фонде…
ГОРДЕЕВА: Но мы остановились на том, что у фонда появился новый друг – “банановый король” Владимир Кехман.
ХАМАТОВА: Он хоть и “банановый король”, как ты говоришь, но, приходя в фонд, приносил нам черешню. И ее было столько, что мы ели сами и еще отдавали в хоспис, который, как известно, находится через дорогу от офиса “Подари жизнь”. Из знакомства с Кехманом как бы сами собой вытекают два обстоятельства: у нас появляется защитник и помощник в высоких кремлевских кабинетах – мы тогда были уверены, что Владимир Абрамович туда вхож, – и мы делаем большой концерт в Михайловском театре.
ГОРДЕЕВА: Мы придумываем, что это будет “Маленький принц”. И пишем с тобой – ты при этом на последних неделях беременности – сценарий, размахнувшись, что в нашем “Маленьком принце” будут заняты сразу все великие драматические артисты – Алиса Фрейндлих, Михаил Козаков, Олег Басилашвили, Марина Неёлова, Эммануил Виторган – и рок-звезды: Илья Лагутенко, Слава Бутусов, Володя Шахрин, Андрей Макаревич и Диана Арбенина.
ХАМАТОВА: Миша Козырев договаривается с рок-музыкантами, что каждый из них напишет по оригинальному треку именно для этого мероприятия. Я, как обычно, обзваниваю драматических артистов. В один прекрасный день я должна позвонить Алисе Бруновне Фрейндлих. Я несколько дней волнуюсь, готовлюсь, подбираю слова, потому что Алиса Бруновна – это же божество, что-то недостижимое. Дозвонившись, я от страха к черту всё путаю и бормочу: “Здравствуйте, Алиса Бруновна. Это Чулпан Хаматовна”. И она так хохочет, Катя! А нам уже не очень смешно: у меня со дня на день должна родиться дочь Ия, у тебя только что появляется дочка Саша, а концерт – на носу. Параллельно ты еще снимаешь видео, мы с тобой пишем сценарий, а одна учительница из школы Казарновского учит в больнице вокалу наших детей.
ГОРДЕЕВА: Эту учительницу звали Дина. Пройдет два года, и она заболеет раком легкого. Мы будем помогать ей, познакомим с выдающимся доктором, онкологом Даниилом Строяковским, который подарит ей год жизни, найдя экспериментальное лекарство. За этот год она научится очень любить жизнь, женит сына и даже успеет подержать на руках новорожденного внука, представляешь? А позднее то лекарство, которое Строяковский сообразил ей назначить и бесплатно выбил из московского департамента здравоохранения, станет обычным способом терапии при той, какая была у Дины, разновидности рака легкого.
ХАМАТОВА: Как всё переплетено. Если написать про это сценарий, то никто, конечно, не поверит. Концерт в Михайловском театре – последний большой и масштабный концерт фонда, который мы делали сами, со своими друзьями, от начала до конца: на нервах, жилах, бессонных ночах и фантастической готовности великих людей страны нам помогать. У меня до сих пор замирает сердце, когда я вспоминаю, как оказались легки на подъем эти “великие” и “неприступные” ради чего-то большого, гуманитарного, объединяющего. Как, скажем, Марина Мстиславовна Неёлова, которая почти никогда не выходит за рамки привычного маршрута “театр – дом – Голландия”, где работает ее муж и где они живут, вдруг легко согласилась приехать, потратить силы, душу, энергию. Как воодушевлены были все, кто участвовал в нашем “Маленьком принце”, как вкалывали, веря, что создают что-то беспрецедентное, то, что в итоге и должно было остаться в памяти. А осталось – совсем другое.
ГОРДЕЕВА: В историческом контексте этот концерт, разумеется, будет вспоминаться как тот, перед которым Путин попросил Шевчука представиться.
ХАМАТОВА: Вот именно.
ГОРДЕЕВА: Но послушай, наш “Маленький принц”, как бы то ни было, был показан по Первому каналу, как мы хотели…
ХАМАТОВА: Первый канал появился окончательно и бесповоротно лишь тогда, когда выяснилось, что благодаря стараниям Кехмана на концерт приедет Владимир Владимирович Путин, за вниманием которого мы тогда охотимся, потому что врачам необходимо решать с ним вопросы, касающиеся строительства клиники. И вот всё время подготовки к концерту, на которое, в том числе, выпадают мои роды, я с Кехманом на связи двадцать четыре часа в сутки. Наше общение вносит постоянную неразбериху в сценарий: он пухнет. Вслед за Путиным туда добавляются Матвиенко и Греф, потом какие-то депутаты заксобрания и чиновники. В конце концов
