Асфахаль чуть было не спросил об убийстве, но затем решил не злить Секандера.
— А что это за история с монетой?
Князь недовольно фыркнул.
— Старая история. Малышку покалечил сын сестры моей жены. Наказать его должным образом я не мог. Я взял себе жену из того клана, чтобы укрепить связи между нами, и наказать мальчишку значило бы разворошить былые обиды, — кентавр усмехнулся. — Что ж, сейчас он в Нангоге. Возможно, судьба рассудит лучше меня.
Князь нравился Асфахалю. Прежде он считал кентавров безмозглыми варварами. Судя по всему, это было ошибкой.
— Жаль, что мы не можем стать друзьями.
— Все в твоих руках, эльф. Дружба начинается с искренности.
Без зазрения совести
На протяжении всего бесконечного празднества Бидайн то и дело украдкой поглядывала на Асфахаля, который, к счастью, все же передал своего коня конюшим. Он был точно таким же, каким она помнила его по Белому чертогу: дерзким и буквально непристойно красивым. По его одежде, несмотря на хороший крой и качество, было видно, что она знавала и лучшие дни. Туника выглядела немного поношенной, подол белого плаща истрепался, а кожа сапог потрескалась. Но полированный серебряный обруч и его располагающая улыбка придавали ему изысканность, не меркнущую даже несмотря на мелкие недочеты. Бидайн никогда не доводилось встречать более привлекательного и желанного мужчину. И это чувствовала не только она. Почти все присутствующие дамы украдкой наблюдали за ним, а вызывающее появление сделало эльфа еще более привлекательным в их тазах.
Шанадин же напротив, его возненавидел. Во время праздника он то и дело отпускал колкие замечания. Ее обычно такой спокойный и уравновешенный супруг совершенно утратил самообладание. Бидайн никогда не видела, чтобы он столько пил, и, судя по всему, это не шло ему на пользу.
— Вежливость и уважение — вот столпы, на которых держится любое успешное общество, — объяснял он Алариону, первому капитану его небольшого торгового флота. Аларион был суровым и хитрым мужчиной. Правую его бровь разделял шрам, а на щеке под ним виднелась тонкая белая линия. Волосы у эльфа были черными, как вороново крыло, а взгляд странных глаз янтарного цвета всегда был Бидайн неприятен. Аларион не любил ее и не скрывал своего отношения.
— Кажется, семейка у него странная, — намеренно громко заявил он, чтобы слышала Бидайн. — Я бы не удивился, если бы таким выпадом он завоевал расположение кентавров. Человекокони глупы. Они любят драчунов и задир.
— А ты, Аларион, сейчас хотел проверить, сколько времени откровенность считается добродетелью и в какой именно момент превращается в открытое оскорбление? — с холодной улыбкой поинтересовалась Бидайн.
Шанадин обернулся к ней, опрокинув при этом полный бокал с вином.
Бидайн подхватила его прежде, чем он успел упасть со стола, но половина вина пролилась на ослепительно белую скатерть и накапала ей на подол.
Эльфийка в отчаянии попыталась спасти платье с помощью салфетки, но оно было безнадежно испорчено. Казалось, у нее неожиданно начались критические дни.
— Извини, любимая, я… — казалось, Шанадин расстроился. — Я…
— Пойду переоденусь, — Бидайн встала. Скрывать ярость получалось плохо. — Я переоденусь и буду ждать тебя в нашей спальне. Для нашей брачной ночи было бы лучше, если бы ты так не налегал на вино, — на этот раз она произнесла свои слова настолько громко, что услышали все вокруг.
Лицо Шанадина залило краской.
— Твоя невеста будет ждать тебя через полчаса, супруг мой, — повторила она настолько слащавым тоном, что это прозвучало иронично.
Шанадин отодвинул бокал в сторону, но ничего не ответил.
Бидайн казалось, что когда она пересекла праздничный зал, все только и смотрят на пятно у нее на подоле.
«Этот чертов увалень», — яростно размышляла она, представляя себе, как перережет ему горло, вместо того, чтобы даровать ему ночь любви.
Асфахаля она обнаружила на левой из двух платформ, которые вели на второй этаж из холла. Тот флиртовал с незнакомой ей рыжеволосой эльфийкой.
— Ах, моя очаровательная сестра! — Он раскрыл объятия. — Наконец-то я могу поздравить тебя поцелуем со столь несказанным счастьем.
Та усмехнулась. Какая отличная формулировка. Несказанное счастье.
Эльф обнял ее и легко поцеловал в левую щеку. От него пахло конем, потом и сухой травой Земель ветров.
«Лучше любых духов», — подумала Бидайн. Как давно она мечтала о возможности когда-нибудь обнять Асфахаля.
— Буду ждать тебя в спальне через час, — прошептала она ему на ухо.
— Я думал, твоя постель сегодня занята, — прошептал он ей в ответ, целуя ее в правую щеку.
Та высвободилась из его объятий.
— Не так бурно, братишка. Не зли меня. Ты помнишь, как отец сердился, когда ты меня не слушал? — Она надеялась, что Асфахаль поймет намек на Золотого.
Тот галантно поклонился, внимательно глядя на ее руки.
То, что любой другой принял бы за нервное подрагивание пальцев, было посланием для него. Второй этаж, первый коридор, пятая дверь слева.
— Хорошего тебе вечера, — подчеркнуто нейтральным тоном произнесла она и удалилась.
Едва поднявшись в спальню, она в раздражении сбросила подвенечное платье. Красное пятно ни за что не вывести. У нее никогда прежде не было такого платья. Она стояла перед зеркалом и задумчиво разглядывала себя. Тело ее было стройным и тренированным, выглядела она хорошо, лишь весьма отдаленно напоминая робкую полноватую девушку, которая несколько лет назад пришла в Белый чертог. Интересно, Асфахалю она кажется желанной?
Она обернулась и бросила взгляд через плечо в зеркало. При виде роскошной татуировки с драконом эльфийка улыбнулась. Какая разница, что думает Асфахаль. Она избранница Золотого. Драконница! А он всего лишь ученик, которого прогнали с позором. Она командует им. Он здесь потому, что того пожелала она. И его появление в зале было лишь еще одной, последней попыткой восстать. Он хотел продемонстрировать ей, что он свободен и не предсказуем, но на самом деле это было не так. Она стала его госпожой. И в эту ночь решит, быть ли ей доброй госпожой или же в будущем каждый день давать ему понять, что его независимость — лишь иллюзия.
Удовлетворенная увиденным, эльфийка провела рукой по яркой татуировке, вспоминая оргию боли, желания и страсти, которую ей довелось пережить с Золотым. Шанадин ей такой радости никогда не подарит. Раздраженная, она бросила взгляд на большую постель, затем набросила халат из прозрачного красного шелка и распустила волосы. Ей нравилось, когда они свободно спадали на плечи. Подумала, не нанести ли еще духов, но тут в дверь постучали.
— Да?
В комнату вошел Шанадин. Он пришел раньше времени и казался одновременно мрачным и возбужденным. Новоиспеченный супруг буквально пожирал ее взглядами. О своей Невенилл он, судя по всему, забыл — по крайней мере, на данный момент.
— Ты красивая, — произнес он заплетающимся от вина языком и сделал шаг навстречу жене, словно собираясь
