И он опустил веки. Потом в темноте снова засветились желтые огни.
Шептать, прижавшись к драконьей чешуе, было не слишком приятно, она была слишком горячей, но куда деваться?
— Ты знаешь, что нас ожидает? Меня убьют, это точно. Тебя — не знаю. Но быть чьей-то игрушкой… или подопытным, — вовремя вспомнил я наклонности Тродды, — приятного мало. Ты же хочешь вырваться на свободу, верно?
Дракон снова моргнул.
— Но осознаешь, что улететь не сможешь? Да? И поэтому решил сжечь все кругом и себя заодно?
На этот раз его веки остались неподвижными.
— А ты-то, может, и не сгоришь… — протянул я. На этот раз он сощурился. — Тогда вот что… Я попробую снять твои оковы — надо же отплатить за этот твой плевок! Если выйдет, поможешь мне уйти? Если ты вырвешься на свободу, им будет не до меня. Большего я сделать не смогу.
Дракон моргнул. Хотелось бы верить, что он не просто мигает, а соглашается со мной!
— Тогда начнем…
Ключей от замков у меня не было, а весь подходящий для взлома инструмент остался во вьюках Гуш. Бегать туда-сюда я не собирался — чего доброго, Сорго заметит… Вот тут-то пришлись кстати мои взрывные пилюли — заложил одну, высек искру о драконью чешую, и… Выходило не так уж громко, зря я опасался: скрип телег и топот копыт скрадывали неожиданные хлопки. Они к тому же походили на то, как хлопает незакрепленный брезент на ветру, или на тот звук, с которым погонщик шлепает вожжами по крупу вола.
С печатями пришлось повозиться, но, к счастью, внутри у дракона осталось достаточно жидкости, чтобы заплевать весь фургон. Я же пожертвовал нательной рубашкой — не горстями же мне таскать на драконий хребет его слюни? Проще намочить ткань и выжимать.
Когда я освободил шею, дело пошло быстрее, но вот что делать с тросами, я не знал. Там не было никаких замков, их словно приварили к тем кандалам, что удерживали лапы. Такой металл мои пилюльки не взяли бы, да и как их прикрепишь к гладкому металлу? Это не в замок пихнуть… И осталось их всего ничего.
— Ты перекусить их сможешь? — шепнул я дракону. — Если да, я попробую вытащить. Но учти, наверняка будет больно.
Он снова моргнул, и я, поглубже вдохнув для храбрости, взялся за намордник (приберег его напоследок, как несложно догадаться).
— Не поднимай голову высоко, заметят, если крыша с фургона слетит, — шепнул я, когда намордник свалился.
Он меня уже не слушал. «Тцонг-тцонг-тцонг!» — с таким звуком дракон раскусил тросы в одном крыле и, изогнув гибкую шею, занялся вторым. Я же, кляня себя за склонность все усложнять, снова полез ему на спирту — вытаскивать эти железки. Как бы не так — каждый трос был в мою руку толщиной и крепился к сбруе не в одном месте. Увидел бы я того, кто придумал эту изуверскую конструкцию — засунул бы ему такую железку в задницу, чтобы вышла через глотку!
— Если ты поднимешь крылья, сможешь снять их с тросов, — сказал я. — Только медленно, иначе совсем порвешь перепонки.
«Какая разница, ему уже не летать!» — одернул я себя.
Дракон моргнул. Морда его была совсем близко, но страшно не было. Даже удивительно — я ведь ему на один зуб.
— Стоит тебе шелохнуться, чтобы стряхнуть эту дрянь, слетит тент. Это точно заметят, не чародеи, так возчики, не настолько они одурманены. Поэтому… — Я помолчал, потом продолжил: — Подожди немного. Я добегу до своей лошади и поскачу прочь. После этого делай, что хочешь. Усвоил?
Судя по взгляду, не совсем…
— Я свистну, когда буду достаточно далеко, — сообразил я. — Ты услышишь.
Он снова моргнул.
— Жаль, ты не сможешь взлететь. Смыться вдвоем было бы куда эффектнее.
«Что может быть эффектнее выжженной воронки посреди тракта?» — подумал я и вспомнил о возчиках и охране. И ни в чем не повинных волах — им-то за что страшная смерть? Но если Сарго не соврал насчет мощи драконьего огнемета, то они, наверно, и понять ничего не успеют, не то что почувствовать.
— Спасибо, — сказал я дракону, прежде чем выбраться из фургона.
Уверен, он меня понял.
Глава 6
Добраться до Гуш мне удалось беспрепятственно, отвязать ее — тоже. Было достаточно темно, чтобы на идущем позади возу ничего не заметили. Тусклые фонари давали больше теней, чем света, а я старался не шуметь, когда снимал с Гуш часть поклажи и навьючивал на себя. Возможно, лошадь придется бросить, если скрытые тропинки заведут меня в такие места, где верхом не проберешься, только на своих двоих. Гуш жаль, но себя жаль больше, потому я не собирался лишиться денег, кое-каких ценных вещиц, оружия и припасов, а на ходу не будет времени снимать с нее вьюки.
С оружием, правда, вышла незадача: чародеи прибрали его к рукам. Решили, может, что я и со связанными ногами могу допрыгать до лошади, взять револьвер и пустить себе пулю в лоб им назло? Ладно, небось, не наградное… А вот хотя бы без ножа придется туго. У охранника отнять, может? Вон, одного видно, дремлет в седле… Так ведь нашумлю: я все-таки не специалист, тихо снимать часовых не обучен.
«Обойдусь, — решил я, — нечего время тянуть».
И только я поставил ногу в стремя…
«Похоже, дракон все-таки не слишком хорошо меня понял», — успел я подумать, прежде чем кинуться в придорожную канаву, закрывая голову руками.
Истошно заржала и ринулась прочь Гуш — выучка там или нет, но к такому ее жизнь не готовила. Волы-тугодумы истошно замычали и встали, как вкопанные, когда с центрального воза в небо ударил огненный столб. Мне померещились еще развернутые пылающие крылья, но разглядывать было некогда — я стремился убраться как можно дальше и как можно скорее. Обходить обоз что сзади, что спереди, чтобы снова попасть на дорогу, слишком опасно, — поди угадай, в какую сторону дракону вздумается плюнуть огоньком! — поэтому я углубился в придорожный лесок. Мне нужна была хотя бы звериная тропа…
