Почему же Старая Птица не остановила Идду окончательно? Не захотела убивать собственного птенца? Не хватило сил, так же как не хватало на то, чтобы избавиться от Врага, засевшего в Даррахейнах?
«Ты станешь ее оруженосцем», – вспомнила я слова Инна-Ро и вздрогнула. Я бы с радостью подала меч Старой Птице, вот только ее рядом не было. Никого не было, ни Грифона, лучшего бойца Карада, ни мудрого Инна-Ро, лишь я одна с нелепым детским перочинным ножичком, да еще верная Тень… Что ж, не так мало, если рассудить. В сказках герои побеждали с меньшим…
Только мы не в сказке.
– Неужели вы верите в Старую Птицу? – вызывающе спросила Идда и получила ответ:
– Очень трудно не верить в нее, когда заброшенный замок пробуждается на твоих глазах, живет собственной жизнью, не впуская посторонних, а отбор кандидатур происходит без чьего бы то ни было участия.
– Значит, слуги… – вспомнила я свою мысль насчет Ины.
– Все они, за исключением ваших кавалеров, здешние, – кивнул Дар-Аррон. Он хмурился, будто что-то причиняло ему боль. – Я даже не знаю, люди ли они.
– Вы так спокойно говорите об этом…
– В прежние времена случались вещи намного более странные и удивительные, Гара-Тесса, – улыбнулся он. – И редкие капризы старинного замка – ничто по сравнению с ними.
Лицо его вдруг исказилось, и Идда невольно воскликнула:
– Сударь, что с вами?!
– Ровным счетом ничего, – выговорил он, прикрыл лицо ладонями, затем опустил их и снова улыбнулся, только…
Не могу подобрать слов: улыбка эта казалась приклеенной к уже знакомому лицу его величества. И глаза… У него были карие глаза, не такие светлые, как у Идды и тем более Грифона, но я успела их рассмотреть! Теперь они сделались черными, и дело было вовсе не в расширившемся зрачке: даже белков не было видно, словно Дар-Аррон зачем-то капнул в глаза чернилами, и они растеклись, заняв всю свободную поверхность. Казалось, еще немного, и по щекам его поползут черные слезы, но этого не случилось.
– Мы говорили достаточно и все прояснили, – проговорил он ровным тоном, так не похожим на прежний. – Милая Идда, полагаю, ты все поняла. Надеюсь, ты в отчаянии.
– Что?.. – выдохнула та.
– Даже Старая Птица не одобрила твоей попытки убить меня. Смирись. Хотя, – Дар-Аррон, вернее тот, кто занял его место, едва заметно усмехнулся, – лучше не нужно. Нет ничего приятнее разбитых надежд. Отчаяния. Горечи разочарования. Ты ведь понимаешь, верно?
– Да, я понимаю, – Идда поднялась на ноги и гордо выпрямила спину, хотя казалось, дальше уже некуда. – Все было напрасно, это вы имеете в виду? Вы ошибаетесь.
– Неужели?
– Ошибаетесь, – повторила она, вздернув голову. Ноздри ее раздувались, глаза горели, и в окружающем нас полумраке мне почудилось, будто от принцессы исходит сияние. – Пускай я потерпела неудачу… У рода Карадин много дочерей. Рано или поздно блуждающая звезда вновь взойдет над горизонтом, будет объявлено Испытание, и…
– И если к тому моменту бедная Старая Птица не испустит дух, очередная наивная девочка попытается сразить Врага, – заключил он. – Вот только что вы дадите ей, что припрятано у вас, кроме обломка кинжала? Заточенные пластины доспехов несчастного Раннара, кусочки проволоки от его изорванной кольчуги?
– О ком вы?..
– Бедный молодой король, – проговорил Враг устами Дар-Аррона. – Вы даже имени его не помните, славные наследники! Раннар из Карада вовсе не был безумным, в этом ты не ошиблась, милая Идда… Но, увы, – он родился слишком поздно. Ему не удалось повторить подвиг Старой Птицы и спасти свое солнце, и чистый огонь его сердца навеки угас в недрах этого замка… Так глупо, так бессмысленно и бесполезно! Право, мне жаль вспоминать об этом… И тем не менее, – перебил он сам себя, – не следует мешкать. Он уже идет, а сражаться, не подкрепившись, я не люблю.
«О чем он? – в ужасе подумала я. – Неужели это Враг заманил Грифона в ловушку? Но как?»
И тут же мне вспомнились собственные слова: «Что, если богиня слишком глубоко воткнула иглу и нанизала на нее разом прошлое и настоящее?» Я побывала в прошлом и вернулась назад, так почему Враг не мог сделать того же, обнаружив лазейку? Ему-то это всяко проще, чем человеку!
А нашел ее он, скорее всего, благодаря мне. Не встреть я Грифона тем вечером в коридоре, ничего бы не…
«Он мог умереть уже тогда, – возразила я себе. – Скорее всего, так и вышло бы, если бы не твой дурацкий шарф. Ты в первый раз вмешалась, и сразу же все пошло кувырком!»
Сколько еще раз Враг подправлял ход событий, чтобы оставить будущее… то есть мое настоящее неизменным? Пес с ними, с мелочами, но главное – Раннар погиб, не оставив наследников, а трон занял сын Аллора, – измениться не могло, иначе… А что – иначе? Никто не стал бы ублажать Врага при помощи этого вот искаженного Испытания? Неужели он не нашел бы другой кормушки?
Выходит, он просто думал, что если изменится прошлое, то ему и впрямь не найдется столь же сытного места в будущем? Одно дело – веками собирать крохи подаяния по сотням и тысячам людей, а совсем другое – иметь возможность попировать за богатым столом, пускай и не каждый день!
Но тогда выходит, что боялся… меня? Юной девушки из лесного Гаррата, не самой умной, боязливой, чересчур мечтательной, но в целом – совершенно обыкновенной…
«Ты не обыкновенная, – всплыли в памяти слова Грифона, сказанные той ночью. – Ты солнцем отмечена. Да что я несу! Ты и есть…»
И все стало на свои места. Слова Врага обрели смысл, и я поняла, кажется, что чувствовала Старая Птица… Правда, я по сравнению с ней была еще очень юной, едва оперившимся птенцом, не научившимся толком летать… Но если больше некому, если нет больше взрослых и даже стариков, только такие же птенцы, что остается делать?
«А что случится с Гарратом? – мелькнула мысль. – С родителями, дедушкой, кузинами? Неужели они просто исчезнут? Или…»
Тень больно цапнула меня за ухо – не знала, что она способна на такое! – и я очнулась. Не время колебаться, пора решать. Я все еще могу вернуться домой и спокойно жить до старости, рассказывая всем желающим об Испытании… Что, собственно, я им расскажу? Ничего интересного, как двоюродная бабушка
