интересовали лишь те, на которых мерцали неоновые буквы. Наиболее подходящим показался дом, привлекающий мирных граждан страховаться именно здесь. Теперь ее взгляд заскользил по прилегающим и расположенным поблизости двухэтажным особнякам.
Когда были обследованы уже четыре двора, Руденко от ругательств в бессмысленности их занятия останавливал лишь решительный и уверенный вид Милославской. Машина заехала в пятый двор и сердце Яны замерло. Жутковатое ощущение «deja vu», как и в том случае, когда она впервые услышала голос Воронцовой. Яна, казалось, вновь перенеслась в свое видение. Опрометью выскочив из автомобиля, совершенно не задумываясь о возможной опасности, если убийца еще не ушел, Милославская подбежала к джипу и протянула руку, чтобы открыть дверцу, когда лейтенант, проявивший неожиданную расторопность, остановил ее. Молния, как в третьесортном фильме ужасов, прочертила небо, озарив все вокруг дрожащим нереальным светом. Фонарь все также раскачивался то загораясь, то потухая.
– С ума сошла, – театральный шепот Руденко из-за вновь прозвучавшего грома был почти не слышен. – Отойди. Вдруг у него оружие. Да и вообще, – заговорил в нем профессионал, ревностно охраняющий возможные улики. – Здесь могут быть отпечатки, не трожь.
Разглядеть через тонированные стекла ничего не получалось и Яна с неохотой отступила. Она понимала, что если и правда найдут труп, Руденко придется отчитываться за присутствие постороннего человека, чьи отпечатки могут запутать дело. Лейтенант извлек из кармана большой клетчатый носовой платок, осторожно обернул им руку и попробовал открыть дверцу. Она не поддавалась. Раздосадованный Руденко подошел к машине со стороны водителя и повторил свой маневр. На этот раз никаких проблем не возникло.
Но открывшаяся дверца таила за собой сюрприз. Как чертик из коробочки, следом за ней на ошарашенного Руденко вывалилось тело мужчины, в котором Яна при свете вновь блеснувшей молнии без особого затруднения узнала Никитина. Точно аккомпанируя всему происходящему вновь прозвучал жутковатый в подобной обстановке гром. Ночь приобретала сюрреалистические аспекты фантасмогорического кошмара.
Лейтенант с трудом сдержал эмоции и выразительные словечки, просившиеся на язык. До последнего мгновения он все же окончательно не мог поверить Яне, считая, что все это всего лишь «сбой» в ее непонятной системе взаимодействия с «потусторонними», как он говорил, силами. И думал он раньше не столько о предотвращении возможного убийства, как об оправданиях и извинениях, которые придется принести разъяренному хозяину.
Но извинения в данный момент, как оказалось, приносить можно было только трупу или во всяком случае бессознательному телу. Как Яна, до нитки уже промокшая под проливным ливнем, и предполагала, убийцы на месте уже не было. Они опоздали. Отчаяние и даже злоба на нерасторопного и недоверчивого лейтенанта охватили Милославскую. Если бы он только поторопился… Она приблизилась к машине, сопровождаемая промокшей, но предано ступающей рядом Джеммой.
Неожиданно лейтенант крикнул:
– Он жив! Беги, вызывай скорее опергруппу и скорую помощь.
Яна мгновенно кинулась к ближайшему подъезду. Настойчивый трезвон в первую дверь ничего не дал. Кто-то лишь закопошился в квартире, изучил женщину через дверной глазок, но други признаков жизни не подавал. Яна уже метнулась к другой двери, крича:
– Пожалуйста, помогите! Человеку плохо, вызовите скорую помощь!
Следующая дверь приоткрылась. Здоровенный накачанный бугай, в здоровенных семейных трусах с трогательными голубенькими цветочками, вооружившийся каким-то железным прутом подозрительно оглядывал нежданную посетительницу:
– Чего орешь? Шляются тут всякие, бандиты, да наркоманы? Надралась что ли?
Яна, проклиная нашу жизнь, заставляющую в каждом человеке ночью видеть врага и преступника поспешно заговорила:
– У вас есть телефон? Вызовите скорую помощь и милицию, срочно.
– Щас!
Недоверие в глазах мужчины окончательно не исчезло, но он запер дверь и отправился, как понадеялась Яна, все же звонить.
Милославская тем временем вихрем вылетела во двор. Лейтенант растерянно стоял рядом с джипом, прикрыв дверцу. Трогать Никитина он побоялся. Прежде всего не только из-за того, что мог уничтожить следы преступника, но и опасаясь причинить вред раненному.
– Я читала, что при передозировке необходимо ни в коем случае не позволять человеку спать. Надо беспокоить его, заставлять двигаться, что угодно, но не сон.
– А если ты ошиблась? – недоверчиво проговорил Руденко. Вдруг это не наркотик и не героин вовсе?
Яна лишь кинула яростный взгляд. Неожиданно вспомнив, что неверие в предчувствие Яной несчастья повлекло это роковое опоздание, Руденко засуетился. Приоткрыв дверцу он еще раз осмотрел мужчину, убедившись что признаков повреждений и ран вроде бы не видно, придержал голову так, чтобы на Никитина попадали струи дождя. В это же время Яна осторожно хлопала мужчину по щекам. Через несколько минут мужчина начал подавать признаки жизни. Что-то невнятно промычав, он приоткрыл мутные, ничего не понимающие глаза, после чего вновь провалился в беспамятство.
Из подъезда осторожно высунул нос открывший Яне дверь бугай. На себя он успел натянуть тренировочные штаны. Заметив, что на улице дождь, мужчина попытался было снова спрятаться в подъезд, но, взглянув на собравшуюся у джипа группу, передумал.
– Что случилось-то? – поинтересовался он, разглядывая Никитина и обступивших его Яну с милиционером.
– Вы вызвали скорую помощь? – его вопрос никто не удостоил внимания.
– Конечно, – обиженно проговорил шкафоподобный мужик. Руденко рядом с ним, несмотря на то, что никогда не страдал из-за маленького роста, почувствовал себя пигмеем. Это не подняло ему настроения, так что лейтенант буркнул:
– Отойдите, гражданин, не мешайте. Видите, человеку плохо.
– А, – протянул бугай. – Ну, если так. Я тогда отойду, мешаться не буду. Только имейте в виду, я санитаром работаю.
Руденко, несколько смутившись, кинул на Яну взгляд. Выходить самому из создавшегося положения и просить о помощи ему не хотелось. Яна же не заметила этого взгляда по той простой причине, что во все глаза уставилась на бугая, отрекомендовавшегося санитаром. Только волнениями трудного дня, а точнее ночи, можно было объяснить то, что она не узнала, кто это. Теперь же, даже в полутьме, которую нарушали лишь фары машин и мигающий фонарь, она безошибочно узнавала мельком виденные черты. Именно это лицо и фигуру, вот только в белом халате, Милославская заметила в своем видении в тот момент, когда молоденькая санитарочка подбежала к Никитину, шагающему вместе со врачом и сообщила о побеге сына. А санитара вызвал доктор для того, чтобы поймать мальчишку.
Яна не могла поверить, что эта встреча оказалась случайной. Конечно, она прекрасно знала – процент случайности в жизни значительно выше, чем кажется многим. Порой в жизни происходит такое, что кто- нибудь, увидев подобное в фильме, лишь пожал бы плечами, усмехнувшись нелепости и вычурности фантазии сочинителей. В то же, что столь нелепа и вычурна сама жизнь мало кто верит. И все же Милославская не верила в предопределение, а подозревала какой-то подвох. На мгновение ей даже захотелось взглянуть, нет ли у санитара на запястье маленькой татуировки. Совершить убийство, добежать до квартиры, раздеться, а затем открыть ей дверь он бы вполне успел.
Значительнейшим усилием воли Милославская скрыла все свои переживания и мысли. Просительный взгляд Руденко она предпочла проигнорировать. Привлекать к спасению Никитина санитара, которого она подозревала, не хотелось. Кто знает, к чему бы это привело. Хотя и лишать человека из-за своих подозрений квалифицированной медицинской помощи не хотелось. Впрочем проблема быстро была снята с повестки, так как послышалась сирена и во двор, заливая его мигающим голубоватым свечением, въехала скорая помощь, а через мгновение после нее милиция.
Яну и санитара мгновенно оттеснили от джипа, приказным тоном попросив пока никуда не удаляться. Яна заворожено наблюдала за тем, как суетятся врачи, когда санитар тихонько потянул ее за руку и
