– Я не знаю, поймете ли вы меня – потеря единственного любимого сына не просто трагедия – после этого кажется, что жизнь окончена.
– Я вас прекрасно понимаю, – негромко спокойно проговорила Яна. – Я сама потеряла единственного сына и мужа.
– О, – глаза Лилии округлились, теперь она смотрела на Яну с затаенной надеждой. – Тем более. А уж если ты знаешь, что убийца – а я считаю, что Олег был настоящим его безжалостным убийцей, хотя это и не доказуемо, убийца разгуливает на свободе, безнаказанный, всем довольный. Сколько еще жизней он погубил бы, оставшись в живых? Для него смысл жизни – деньги и власть, он безнравственен и безжалостен. И именно поэтому я рада его смерти, из-за чего бы он не погиб. Но вот только обвинить в этом своих близких не позволю никогда. Они все совершенно не при чем и ваше расследование ничего не изменит. А вы как следует задумайтесь, стоит ли искать того человека, который сотворил это доброе дело, устранил эту мерзость.
На мгновение между женщинами повисло напряженное молчание. В тишине особенно четко были слышны разговоры и смех присутствующих в кафе. К мужчине за соседним столиком, приглядывающемуся было к Лилии с таким интересом, наконец-то пришла девушка. Теперь он столь же улеченно завлекал свою собеседницу, время от времени капризно надувающую губки и противно хихикающую на его пошлые остроты. Этот визгливый смешок как ножом резал Яне уши, раздражая, словно царапанье острым предметом по стеклу.
Лилия была убедительна, но ни на мгновение не поколебала Яну. Та всегда руководствовалась принципом, что закон должен быть законом. Нельзя позволить человеку брать на себя функции правосудия и отнимать у кого-то жизнь, даже если он считает себя правым. Это было безусловно. Ведь подобное незаконное правосудие приводит лишь к трагедиям – страдает не только принесенный в жертву человек, приговоренный неизвестно кем на смерть, но и его близкие. А в дальнейшем, как в данном случае все это может повлечь за собой новое убийство, уже ни в чем не повинного свидетеля.
И все же видеть такие страдания и знать, что справедливая расплата разобьет их с трудом налаженные жизни Яне было несоизмеримо тяжело. Но она не позволила чувствам взять верх. Кроме того, еще не доказано, что убийства действительно на совести этой женщины. Яне очень хотелось извлечь из сумочки свои карты и воспользоваться «Внушением», чтобы узнать правду. Но как специально в спешке сборов, а может быть просто от утомления после бессонной ночи, она забыла захватить своих магических пособников.
Хотя определенная картина, с трудом вырисовывающаяся в тумане предположений и сомнений, начинала понемногу проясняться перед внутренним взором Милославской. Яна спросила, глядя прямо в глаза собеседницы:
– Вы заплатили за убийство?! Тому самому другу вашего любовника, помните две недели назад он приходил в ресторан.
Лилия побледнела, казалось, она с трудом пытается вздохнуть6 но это никак не получается. Практически уверенная в своей правоте яна продолжила:
– Не думайте, что это будет так легко скрыть. Вычислить настоящего убийцу, если станет известно, что вы заказчик очень просто. Достаточно проследить тюремные связи Андрея. А доказать, что вы заказали… Проверьте свои счета и счета Анны, думаю, немалая сумма исчезла с них две недели тому назад.
Неожиданно, на бледных щеках женщины расцвел румянец. Яна ожидала оправданий и объяснений, что множество денег пришлось послать тетушке в Сывтывкар и дядюшке в Караганду, а в ответ лишь услышала:
– Ничего подобного. По счетам вы сможете проследить, что все наши финансы при нас же и остались. Все учтено и задекларировано и никаких денежных потерь нет.
Яна застыла. Уверенность женщины казалась вполне обоснованной. Милославская была уже почти убеждена, что нашла заказчиков убийства, но поверить в киллера-благотворителя было практически невозможно.
Дальнейший разговор с Тихоновой был безрезультатен. Яна понимала, что умная женщина, даже если и имеет какое-то отношение к убийству, никогда ей в этом не признается. Такая будет держаться до последнего, отрицая свою вину даже перед лицом очевиднейших доказательств. Именно поэтому Яна, осознавая, что найти убийцу подобным образом будет сложно, переключилась на более перспективную ниточку, вырисовавшуюся после вчерашнего происшествия.
Прежде всего Милославская позвонила из ближайшего телефона-автомата Руденко. Как она и предполагала, тот сидел на рабочем месте и был более чем недоволен сложившимися неудачными обстоятельствами и очередным «сиятельным» полутрупом, свалившимся ему на голову. Бодрый голос Милославской же в свою очередь его вовсе не порадовал.
– Что, еще кого-нибудь убивать собрались? – картинно и довольно-таки наигранно протянул он, не считая нужным даже поздороваться или поинтересоваться, как женщина добралась до дома.
– А что, хотелось бы? – Яна прекрасно понимала, что другу надо выговориться и пожаловаться на свою судьбу. Поэтому ровно тридцать секунд она слушала возмущение загруженного работой человека, которому дела, требующие особого внимания и отношения по причине высокопоставленности пострадавших вовсе не нравились. Затем, понимая что времени нет, а телефонная карта в совокупности рассчитана лишь на пять разговоров по три минуты, прервала его вопросом:
– Ну как там Никитин, жив, очнулся?
С замиранием сердца она ждала ответа. Умер ли он и ниточка, ведущая к убийце оборвалась или же пришел в себя и все разъяснилось. Но ответ разочаровал ее своей неопределенностью.
– Если бы очнулся, – вздохнул лейтенант. – В коме он.
– Но подожди, насколько я знаю, от передозировки в кому не впадают. Он должен был или умереть сразу или прийти в себя.
– От передозировки врачи его спасли. Ты была права, это опять героин. Спектральный анализ некоторых вещей в машине показал, что состав этого наркотика практически идентичен тому, от которого погиб Олег Сизов. Но дело в том, что от удара головой он пришел в коматозное состояние и когда очнется врачам неизвестно. Хотя тебе выражаю благодарность, – официозно и напыщенно проговорил Руденко. Яна так и представляла как бодро топорщатся его усы и змеиться под ними его ироничная усмешка. – Без твоего своевременного вмешательства он точно бы умер. Еще каких-нибудь полчаса. А так шанс все же есть.
– А как с санитаром?
– Никуда он не выходил. А сегодня на работу пошел. Перед этим только лишь в какой-то особняк заглянул ненадолго. Мы узнали, там фирма «Терра» располагается. Он заходил договориться о перевозке, организованном для какого-то родственника. Ты мне объясни лучше, при чем он здесь? Мы на всякий случай проверили, в машине нет его отпечатков пальцев, да и не мог он в машине быть – у него алиби – с соседкой развлекался, после твоего повеления выпроводил.
– Тогда может из соседей кто видел Никитина или убийцу, – Яна намерено проигнорировала вопрос о причастности санитара. Ей не хотелось давать Руденко пространные объяснения.
– Въезжающую джип одна бабуська разглядела, это мои ребята уже узнали. А вот выходил ли кто из нее… Сама понимаешь. Да и что там в темноте под дождем можно было рассмотреть.
Распрощавшись с лейтенантом и обязавшись держать его в курсе, Милославская решила связаться с Альбиным. Звонок санитара Юрию Владимировичу сразу после убийства казался более чем подозрительным, а визит в «Терру» избавлял от возможных сомнений связи Альбина с этим делом. Понемногу все ниточки сходились именно к нему и очередная встреча была неизбежной.
Яна вернулась домой и прежде всего взяла карты. Ситуация была слишком неясной, ей так хотелось прощупать путь, по которому пока ее вели лишь карты, да интуиция, а не логические размышления и предположения. Милославская решила в очередной раз положиться на магическую силу карт.
Несколько секунд она колебалась, не в силах выбрать между картой «Взгляд в будущее» и «Взгляд сквозь оболочку». Колебания вызывало ее желание, с одной стороны, узнать, нанесет ли убийца вскоре очередной удар, как она это предполагает. С другой, важным казалась необходимость как можно больше узнать о Альбине. Эта фигура, стоящая на шахматной доске разыгрываемых событий вроде бы как в центре и в то же время в стороне, официально практически непричастно, временами напоминала Яне таинственного черного короля, расположенного, казалось бы, где-то вдалеке и не показывающего своей
