— Ей стало плохо во сне. Потом, когда она смогла проснуться, то оказалась под землей.
— Где она спала, где она живет?
— Она сказала, что ей стало плохо на работе. Она делала игрушки.
— Ясно, — кивнул Симоненко. — Какой-то подпольный цех игрушек. Спросите, где он находится.
— Она не знает где, — ответил переводчик. — Она просто делала игрушки. Кукол.
— А спросите ее, как она туда попала вообще? — попросил Соколовский.
— У нее не было денег, — выслушивая ответы женщины, переводил мужчина. — Во Вьетнаме был человек, который за деньги устраивал на работу в России. Она взяла в долг. Заплатила ему. Он привез их с дочерью сюда. Их встретили какие-то люди. Забрали документы. И отвезли туда, где они делали игрушки.
— Сколько их там было человек?
— Пятнадцать. Раньше были еще трое, но они начали болеть и однажды исчезли. А потом заболела она и ее подруги.
— Так, — Соколовский переглянулся с Симоненко. — Похоже, могила может быть не единственная.
Конг Тхи До продолжала что-то с жаром говорить, то и дело хватая переводчика за руку. Он слушал, односложно отвечал ей и успокаивающе похлопывал по руке.
— Она очень волнуется за дочь. Дочь недавно начала болеть, как остальные. Как она?
— Она может показать место, где она работала? — с надеждой спросил Симоненко.
— Она не знает, где это. Ее и дочь привезли туда с завязанными глазами.
Соколовский захлопнул блокнот и с неудовольствием посмотрел на Соколовского.
— Тупик! — заявил он. — Надо думать, как искать это гнилое место. Что мы знаем? По результатам предварительной экспертизы у всех погибших признаки химического отравления ядовитыми парами. Дышали ими не один день. Однажды уснули и не проснулись.
— Мы имеем дело с подпольной фабрикой, — согласился Игорь.
— И видели они ее только изнутри.
— Хм, — Соколовский повернулся к переводчику. — А спросите женщину вот о чем. Мы понимаем, что она ничего не видела. Но, может быть, слышала? Какой-то характерный звук. Или какой-то запах?
Переводчик стал говорить. Женщина выслушала вопрос и озадаченно промолчала, видимо, пытаясь вспомнить что-то. Наконец она стала отвечать.
— Они были в квартире. Документы забрали. А потом им сразу закрыли глаза. Дальше все на ощупь. Спустили вниз. Посадили в машину. Привезли. Она говорит, что не помнит ничего.
— Ну, может, она еще что-то из мелочей вспомнит, — не сдавался Соколовский. — Когда из машины выводили, было тепло? Холодно? Тихо? Что было слышно?
Женщина выслушала вопрос, задумалась ненадолго, потом кивнула.
— Она слышала, как течет вода, — сказал переводчик. — Она думает, что это у реки. Вот сейчас за окном точно такой же звук, говорит она.
Симоненко подошел к окну и открыл его. Под окном мужчина в рабочей одежде сливал из шланга воду.
— Это могло находиться где угодно, — сказал Валерий, глядя в окно. — В том числе и у реки. Искать можно до бесконечности, потерять уйму времени и не получить никакого результата. Выход у нас один: надо спокойно дождаться результатов детальной экспертизы. Результаты экспертизы дадут нам нужное направление для поисков. Следы почвы, частицы в легких могут вывести на район, где их держали. Будем проверять, какие катера или другие водные средства проходили в ту ночь по реке.
— И сколько на это уйдет времени, а, господин капитан? — покачал Соколовский головой. — Сколько женщин успеет умереть? Можете подсчитать?
Администратор проводил Родионову в приемный покой и попросил подождать. Врач должен был за ней зайти сам. Вика кивнула, вошла и тут же замерла у двери. На стуле у окна сидел Фишер, сложив на груди руки. Он смотрел на женщину спокойно, не проявляя каких-то эмоций.
— Добрый день, Вика, — сказал он. И добавил, увидев ее удивление: — И да — это не совпадение. Я приехал сюда к этому времени, чтобы увидеть вас. Вы спросите зачем? Я придаю вашему случаю особое значение.
— Интересно почему? — спросила Вика, садясь напротив.
— Вы наверняка все про меня знаете?
— Вы о том, что виновны в смерти матери Игоря?
— Думаю, вы знаете не только это, — спокойно добавил Фишер.
— Я знаю, что случилось с вашей женой и дочерью, — поколебавшись, добавила Вика.
— Все правильно, — кивнул Фишер, внимательно глядя на Вику. — Люди, которых я когда-то считал друзьями, причинили мне самую страшную боль в моей жизни. Вы же наверняка думали: что было бы, если бы не отец вашего ребенка, а Игорь был в той машине?
— Не думаю, что мне было бы легче, — опустила голову Вика.
— Но вам точно было бы легче, если бы Игорь не появился рядом с вами. Не притащил за собой свое прошлое. Об этом вы думали? Думали. Конечно.
Вика нерешительно кивнула.
— Я хочу, чтобы вы не потеряли своего ребенка, Вика. Называйте это сентиментальностью. Называйте это извращенным пониманием справедливости.
— Это дает вам чувство власти?
— А не все ли равно? — усмехнулся Фишер.
Соколовский делал вид, что поглощен работой с документами, когда в дверь постучал Пигалев.
— Добрый день, — поздоровался визитер. — Я Михаил Пигалев. Я по поводу угнанной машины.
— Проходите-проходите! Мы вас как раз ждем! — Соколовский с самым радушным видом поднялся из-за стола и пошел навстречу Пигалеву.
И тут мужчина вдруг столкнулся взглядом с Игнатьевым, который сидел в кабинете у стены.
— Проходите, разберемся! — Соколовский пригласил Пигалева садиться.
Игнатьев за спиной с силой захлопнул дверь. Потом подошел и сел рядом с Пигалевым.
Иван прошел внутрь банка мимо охранника, который как раз проверял паспорт у какого-то посетителя. Опустив козырек кепки на лоб, Иван предъявил пропуск Пигалева и сразу же скрылся в коридоре. Охранник посмотрел ему в спину, перегнулся через стол и спросил.
— Миш, ну как, отдали машину?
Иван не ответил, свернул к лифтам и нажал кнопку вызова.
— Миш! — охранник извинился перед посетителем и собрался выйти из-за стола, чтобы догнать Пигалева, но
