Пещера была совсем крошечной. Превосходно крошечной, заваленной высушенными водорослями, клешнями крабов и сломанными раковинами. Похожие на мидий существа всех возможных видов облепили каменные стены и потолок. Пол под ногами дворфа состоял из камня и океанского песка. Не слишком домашняя обстановка по стандартам дворфов, но теперь это место служило ему укрытием и тюрьмой одновременно. Большой камень, которым дворф прикрыл зев пещеры, сохранял его убежище в безопасности — пока. Эбенайзер не был уверен, что станет делать, когда начнется прилив. Скорее всего — утонет. Он слышал море и даже чувствовал его соленый запах, пробивавшийся сквозь гораздо более близкий и неприятный аромат, что доносился снаружи.
— С разделочной доски, да в котел, — пробормотал Эбенайзер. Фразочка была избитой, но сейчас она как нельзя лучше подходила ситуации. Потому он решил, что, пожалуй, может использовать её. Разок.
Эбенайзер снова оглядел путь, который привел его в это затруднительное положение. Он пережил падение с уступа на плоский камень и выбрался из расколовшегося ящика — а потом потерял равновесие и плюхнулся в реку. Эбенайзер никогда не учился плавать, и теперь понял — почему. Холодная вода оказалась треклятски неприятной. Казалось, его бросало и швыряло часами. Во всяком случае это продолжалось дольше, чем он рассчитывал. Единственное, что спасло его от утопления — постоянная ругань — и огромный валун, в который он врезался. К счастью, камень оказался не единственным, и, как только ему удалось проморгаться, дворф смог перебраться на берег. Проблема была лишь в том, что он оказался позади путей Каменной Шахты, и единственным способом вернуться туда — было отправиться вверх по реке. То есть назад. Спасибо, нет. Потому он поднялся на поверхность самым коротким из найденных туннелей и двинулся на юг, вдоль береговой линии моря — шумного, противного моря. Он хотел дойти до точки, где сможет взобраться по почти пологому склону и вернуться на Торговый Путь. Мысль заключалась в том, что дорога была самым быстрым способом вернуться назад, ко входу в туннель. К сожалению, прогулочка предстояла долгая — но прежде, чем он это понял, прошло минимум полдня. Дворф подозревал, что опоздает.
Вот как выглядела «разделочная доска». «Котел» был не лучше. Эбенайзер вздохнул и приблизился к устью крошечной пещеры.
Скелетная рука метнулась в его сторону. Дворф отпрыгнул назад, и коготь проскочил мимо, так близко, что запах гниющей плоти едва не заставил его упасть на землю.
— Близко, — признался он, отступая. — Хорошо, что я сбрил усы. А то был бы пойман.
Дворф поправил камень, который заслонял большую часть пещеры, и успокоился. Он мог бы сражаться. Орки, гоблины, да даже эльф, если до того дойдет. Но он понятия не имел, что за твари окопались за пределами пещеры. В смысле, кем они были. Ибо осталось от существ совсем немного. И даже знай он, какой стиль боя использовать — у него не было оружия, чтобы вступить в бой. Мда. Вот тебе и котел, все замечательно.
Эбенайзер осмелился снова бросить взгляд через камень. На скалистом берегу его дожидались три уродливых голодных твари, чья плоть, раздутая и гниющая, делала их неузнаваемыми. Дворф знал, что Море Мертвецов кишело немертвыми, но место это было далеко от того болота, в котором, как он слышал, они водились.
— Потерялись, да? — крикнул он им. — Тогда топайте на север. Следуйте за морем. Когда под ногами станет мягко — вы почти пришли!
Его слова были не простой бравадой. Почувствовав запах, Эбенайзер признал зомби. Кто-то поднял несчастных существ, превратив мертвых людей или кого там еще, в этих гниющих безвольных уродов. Надежды было мало, но Эбенайзер подумал, что зомби могли бы послушать его, не имея под рукой другого хозяина, способного сказать им, что делать.
Что и произошло. Его слова возымели эффект — правда не тот, которого он ожидал.
— Эй, ты, в пещере! — крикнул ясный молодой баритон. — С тобой все хорошо, друг?
Крик шел со стороны дороги. Эбенайзер поднялся на ноги.
— Не жалуюсь, — крикнул он. — Вот только меня держат три очень мертвых человека, которые забыли прилечь и отойти на покой.
Наступила тишина, прерываемая только звуком приближающихся копыт.
— Вижу их.
В голосе человека слышалось только отвращение, не страх, и это беспокоило Эбенайзера.
— Надеюсь, ты с компанией.
— Я один, — спокойно ответил голос. — Но со мною милость Тира.
Одинокий человек, убежденный в милости какого-то там человеческого божка. Дворф застонал и привалился к стене пещеры. Он соскользнул вниз и сел, изо всех сил стараясь не слышать звуков того, что непременно должно было произойти. Зомби не были культурными воинами и предпочитали раздирать добычу. К удивлению дворфа, голос юноши возвысился в песне, судя по её звучанию являвшейся гимном. В таверне подобное не примут с распростертыми объятиями. Слишком медленно и торжественно, а не по-настоящему запоминающееся. Но Эбенайзер ощутил силу и был окутан ею. Он поднялся на ноги и посмотрел на валун.
Молодой человек, кудрявый, словно агнец и почти такой же красивый, шел к высокому белому коню. Три зомби бросились к нему, но это нисколько не пошатнуло самообладание юноши. Он просто поднял руку, другой указывая на немертвых. Его песня взлетела, достигая вершины силы.
— Во имя Тира приказываю вам уступить судьбе!
Мгновенно, существа обмякли и упали на землю. Разорванная гнилая плоть, кости, ставшие ломкими от долгого контакта с неестественно долгим распадом, наконец приняли положенный порядок вещей и обратились в прах. Отодвинув камень, Эбенайзер выбрался из пещеры.
— Отличный трюк, — признал он.
Молодой человек кивнул.
— Добра тебе, друг-дворф. Хорошо, что я услышал твой крик. Теперь, прошу меня извинить.
— Погоди, — сказал Эбенайзер, ловя поводья коня. — Я должен рассказать кое-что своему клану. Мог бы ты подвезти меня туда, куда мне нужно?
— Ледяной Ветер не сможет донести нас обоих, — сказал юноша, кивая на белую лошадь. — И долг зовет меня в другое место.
— Но это очень важно!
— Тогда пусть Тир ускорит твой шаг и придаст стремительности твоему путешествию.
