– А? Что, сильно болит? – Гномик-часовщик отвлекся от предмета своих исследований и тут же преобразился в заботливого дедушку. – Так, стой смирно, сейчас мы все отремонтируем!
Старик обсыпал лицо подростка какой-то серой пудрой, похожей на обычную муку.
– Сейчас боль пройдет, царапины затянутся, только не расчесывай, а на носу-то какая неприятная ссадина! Вот, смотри, я сам делал, целебный пластырь! Льняная полоска, пропитанная воском, подложка из перемолотого подорожника и пчелиного меда. Сейчас прилепим! Ну, все, через пару дней даже следов не останется, а пластырь потом можешь съесть, он, когда засохнет и отвалится, по вкусу леденец напоминает…
– Да ну тебя, дед, все ты со своими шуточками! – отмахнулся Мак. – А что это за ворон, ты сказал, что видел таких раньше?
– Видал, видал, – подтвердил дед. – Они в последнюю войну сопровождали имперские шагоходы, знаешь про такие?
– Э… нет, – на всякий случай соврал Мак. – Да и война-то была когда, лет тридцать назад? И Империи никакой нет уже давно.
– Ага, давненько… А насчет Империи ты не прав, она хоть и далеко за горами да за пустыней, но все еще существует. – Дед освобождал на столе место, не переставая рассказывать. – Шагоходы те огромные были, паровая машина для них слабовата оказалась, ходили медленно, зато огневая мощь у них была ужасная, дома сносили одним залпом. А чтобы их не подстерег никто в засаде, выпускали таких вот воронов. Те вокруг летали и разведку местности проводили. Откуда, говоришь, у тебя эта птица?
– А? – очнулся Мак. – Ее орел сбил.
– Хранитель, значит… – задумчиво произнес дед. – Ну его для этого и…
Но не стал договаривать, а вновь занялся своим делом. Развернул на столе мелкоскоп, соскреб на стеклышко то, что достал палкой с ваткой из клюва, и начал настраивать окуляры, крутя многочисленные винтики.
– А ты имперского шагохода не видел поблизости? – неожиданно спросил вдруг дед.
– Кто? Я? Нет! – поспешил ответить Мак: не сознаваться же, что подглядывал за стариком, когда тот вместе с кузнецом обнаружил скрытую пещеру с замурованной внутри гигантской машиной.
В деревне об этом никто никогда никому не говорил, и парень тоже счел разумным помалкивать о находке. Сейчас, после рассказа деда, Мак подумал было – а не выпустила ли та машина ворона, – но она стояла в пещере много лет и была совершенно мертвой, покрытой ржавчиной и потеками от капавшей сверху воды.
– А через деревню кто проходил?
– Так эта… сказочник проезжал на самокатке. Остановился, дай, говорит, попить, я молока принес, он выпил, рассказал про комету, про драконов, потом сел в седло и уехал, не заплатил даже. А потом мама вышла – иди, говорит, на луг, проверь, что-то тихо стало, как бы с овцами чего не вышло. Я пошел, они в небо все глядят, даже Трезорка. – Мак торопливо рассказывал обо всем, что с ним случилось, а дед, как ни странно, внимательно слушал. – Я там лег, чтобы тоже посмотреть, а тут орел как налетит, а эта как упадет! И прямо мне на голову – бах! А я…
– Понятно, – прервал его старик, – хорошо, что не в глаз, а то ходил бы кривой до конца дней. А сказочник как выглядел?
– Да обычный. – Мак попробовал припомнить странника. – Мантия с широкими рукавами, шляпа такая, колпак с полями. Он еще бороду вокруг шеи обернул, когда уезжал…
– Надо же, где-то я такое, кажется, встречал… – Дед вроде тоже пытался что-то вспомнить. – Птица сразу сдохла?
– Сразу, – поторопился ответить Мак. – Только глазом щелкнула. И сразу э-э-э-э…
Мак изобразил умирающую птицу, раскинув руки как крылья и свесив набок голову с высунутым языком.
– Ага, это хорошо, – успокоенно произнес дед и вернулся к мелкоскопу. – И что тут у нас? Ну надо же!
– А что там, деда! Ну дай посмотреть! – Подростку тоже было интересно.
Старик с неохотой оторвался от прибора и с сомнением посмотрел на парня.
– Ты же все равно ничего не поймешь?
– Как же не пойму, ты же мне показывал, какие чудовища в капле воды живут, я же тогда понял, что это не магия, а крошечные существа, и их вокруг полно, просто мы их не видим. – Мак постарался быть очень убедительным и опять заканючил: – Ну я только одним глазком?
– Ладно, смотри, только осторожно, – сдался дед.
Мак прилип к окуляру мелкоскопа, одной рукой слегка поворачивая колесико сбоку. В увеличенной капле жидкости показались вытянутые трубочки с хвостиками. Они активно плавали, все время сталкиваясь друг с другом и затягивая внутрь себя мелкие крошки, висящие между ними в слизи.
– У! Какие! Они крутят своими хвостами, – заметил Мак.
– Это жгутиковые, они так перемещаются, – пояснил дед, стоя рядом. – И тут всего один вид, других просто нет, они всех остальных уничтожили…
– У них внутри какие-то искорки, – обратил внимание Мак.
– Увеличь побольше, – посоветовал дед.
Мак закрутил колесико, приближая изображение. В поле зрения попала одна, почему-то неподвижная, трубочка. Внутри у нее блестела какая-то совсем миниатюрная точка. Мак постарался приблизить именно ее и замер в удивлении.
– Деда! О! Ого! Там какие-то шестеренки и рычажки, и в середине вроде кубик золотой…
– Точно, так и есть, вот она, зараза… – произнес старик.
И в это время случилось сразу несколько событий. Голова у Мака закружилась, он покачнулся, рукой зацепив мелкоскоп. В носу защипало. Мак зажмурился.
– А… И… А… И… Апчхи! – Подростка качнуло, мелкоскоп свернуло на сторону, стеклышко с образцом улетело на пол, по столу побежали, рассыпаясь во все стороны, линзы из перевернутой коробки.
– Да что ж ты неуклюжий такой! – осерчал дед. – Иди прочь! Ты мне тут все испортил! Домой иди, не шляйся по деревне, скажи матери, что тебе надо полежать после травмы! Все, вон! Вон отсюдова!
Выгнав пацана, старик взялся наводить порядок, а Мак побрел в поселение, не смея ослушаться деда. Мать ковырялась на огороде – махнув ей рукой, пацан зашел в дом. В голове шумело, и ему действительно хотелось спать. Мельком глянув в зеркало на стене, мальчуган ужаснулся увидев огромный, наливающийся синевой синяк вокруг носа с как бы в насмешку налепленным поперек переносицы пластырем. Из зеркала испуганно глянули на Мака большие карие глаза под растрепанными черными прямыми волосами – отражение, похоже, до сих пор было напугано. Вспомнив, что так и не пообедал, Мак понял, что, в общем-то, и не голоден, а вот лечь точно стоит, и побыстрее, чтобы не заснуть прямо на полу рядом с кроватью. Завалившись прямо на заправленную койку, он моментально отключился, забывшись неровным и неглубоким сном, время от времени прерываемым какими-то звуками, чьими-то разговорами и шумом. Все это мешало, но окончательно проснуться Мак не мог, выходя из сна в полудрему и вновь проваливаясь обратно.
«Дзз-з-з-з! Дз-з-з-з! Проснись уже! Дз-з-з-з! Дз-з-з-з! Уже должен был прийти в норму! Просыпайся!»
– А? Кто здесь? – Мак очнулся, медленно выходя из тяжелого и тут же забытого сна и возвращаясь к реальности.
На пороге дома кто-то разговаривал. Парень прислушался.
– Как он? – Это был голос дедушки.
– Спит целый день, даже не поел, – отвечала мать.
– Еще бы, такое потрясение, – глухо прозвучал голос деда.
– А
