важное.
– А что самое важное? – поинтересовалась Шеннон.
– Любить друг друга, – пожав плечами, ответил Сэм. – Наслаждаться природой. И не гнаться за деньгами, их всё равно все не заработаешь.
– Согласен с вами, – кивнул Винсент. – Но…
– Понимаю, я и сам в молодости спешил, бегал, суетился… Теперь вот жалею, что мало уделял внимания Джудит. – Он помолчал, вздохнул и посмотрел на океан. – Она умерла три года назад. И зачем мне теперь деньги?
Пока Винсент переносил вещи в коттедж, Шеннон заглянула в холодильник. По пятницам они никогда не обедали в городе, а готовили что-нибудь уже вечером, часто разводя огонь прямо во дворе, где Сэм установил барбекю.
Занявшись готовкой и мурлыча под нос любимую мелодию, Шеннон так увлеклась, что и не слышала, как в кухню вошел Винсент.
Некоторое время он стоял, облокотившись на притолоку и наблюдая за ней, женщиной, которая так неожиданно легко вошла в его жизнь. Как бы он жил без Шеннон? Без ее задора и оптимизма, решительности и искренности, без ее поддержки и ободрения? Как бы он жил без ее улыбки, ее шуток?
Как бы он жил без этих волшебных ночей, когда они оставались вдвоем и забывали обо всем на свете?
– Эй, кто это там смотрит мне в спину? – не оборачиваясь, спросила Шеннон.
Винсент подошел сзади, обнял ее за плечи и привлек к себе. Шеннон мгновенно ощутила силу его желания. При первом же прикосновении ее саму будто ударило током. Они были знакомы уже целый год, но страсть не ослабевала, а только разгоралась все сильнее. Вот и сейчас Шеннон только что не таяла в его объятиях.
– Может, ужин подождет? – прошептал ей на ухо Винсент. – Я так соскучился по тебе…
– Я тоже соскучилась по тебе, но все же давай сначала приготовим хотя бы по бифштексу. Есть хочется просто ужасно.
– Ладно, – Винсент вздохнул, – я пока открою вино. Ты какое будешь, красное или белое?
– Давай красное. – Шеннон повернулась и легко поцеловала его в щеку. – Кстати, ты перенес все вещи?
– Да, а что?
– Моя посылка…
– Ах да, минуту, сейчас принесу. Винсент ушел и вскоре вернулся с небольшой коробочкой.
– Смотри-ка, из Бразилии. Салвадор. Ну, признавайся, кто у тебя там?
– В Бразилии? – Шеннон недоуменно покачала головой. – Никого.
– Откроем?
– Конечно.
Она вытерла руки и осторожно развязала шнурок. Под плотной оберточной бумагой обнаружился завернутый в мягкую синюю ткань футляр. Он был обтянут темно-зеленым бархатом.
– Интересно, – пробормотал Винсент. – На бомбу не похоже.
– Думаю, произошла какая-то ошибка. У меня нет знакомых ниже экватора.
Шеннон бережно подняла крышку и ахнула.
– Боже!
Винсент заглянул ей через плечо.
– О, какая красота!
На рубиново-красном атласе лежало великолепное колье с изумрудами и рядом с ним серьги с камнями такой же огранки.
– Вот это да!
– Погоди, здесь какая-то записка. – Винсент показал на белую карточку в углу футляра.
Шеннон перевернула листок.
На нем золотыми буквами было написано всего лишь несколько слов: «Поздравляю и желаю счастья. Помню и люблю».
Подпись отсутствовала.
– Это от него, – медленно проговорила Шеннон. – Конечно, от него.
– От кого?
– От Стивена. Значит, он в Бразилии. – Она повернулась и посмотрела на Винсента. – Что мне с этим делать?
– Не знаю. Это ведь подарок тебе. – Он взял колье. – Повернись.
Она повернулась, и Винсент осторожно защелкнул замочек у нее на шее.
– Теперь серьги.
Шеннон повиновалась.
– А теперь выйди на свет.
Она подошла к окну. И в тот же миг камни ожили, заиграли, заискрились в ярких солнечных лучах.
Шеннон зажмурилась. В какой-то момент ей показалось, что чьи-то теплые, нежные губы коснулись ее губ. Или то было только солнце?
– Ну так что?
– Думаю, тебе надо его принять. Ты уже отдала девятьсот тысяч на программу борьбы с детской наркоманией. Но то были деньги мафии. А здесь совсем другое дело. Он ведь любил тебя и, может быть, любит до сих пор. А любовь нужно принимать с благодарностью. Даже если не можешь на нее ответить.
– Ты прав. – Шеннон посмотрела в окно и, поднеся к губам ладонь, послала воздушный поцелуй тому, кто был от нее за тысячи миль, но чье тепло она чувствовала даже здесь.
Спасибо, Стивен. И счастья тебе.
