И сказал Бог, не сохраню Белиала в сердце моем, возвестил Брат Захария.
Уязвленность и лукавство вместе легли на лицо демона.
– Конечно, ведь и ты, возлюбленный мой Брат Захария, был отлучен от тех, кого любишь. Мы так хорошо понимаем друг друга.
И он добавил что-то на языке, которого Сестра Эмилия не узнала: почти выплюнул несколько шипящих, страшно звучащих слогов.
– Что он говорит?
В комнате стало как будто жарче; зеркала запылали, наливаясь светом.
Он говорит на языке Бездны, спокойно пояснил Брат Заахария. Ничего интересного.
– Он что-то делает, – прошептала Сестра Эмилия. – Мы должны его остановить. Что-то происходит!
Во всех зеркалах Белиал рос, раздувался, костюм лопался на нем, как шкурка сосиски. Отражения обоих монахов уменьшались, съеживались, чернели, словно опаленные жаром князя преисподней.
Тук-тук, сказал Брат Захария.
– Что?!
Не обращай внимания на Белиала. От нашего страха ему будет только лучше. Все это нереально, одни иллюзии и ничего больше. Демоны не убивают тех, перед кем они в долгу. Тук-тук.
– Кто там? – ошарашенно подхватила она.
По буквам.
Горло у Сестры Эмилии так пересохло, что она едва могла говорить. Рукоятка меча так раскалилась, словно она сунула руку в кузнечный горн.
– Кто по буквам?
Хорошо, если ты настаиваешь, сказал Брат Захария. К-Т-О.
И когда до Сестры Эмилии дошло, что это была шутка, ей стало так смешно и нелепо, что она против воли расхохоталась.
– Слушай, это ужасно! – воскликнула она.
Брат Захария посмотрел на нее непроницаемым взглядом.
А никто и не говорил, что у Безмолвных Братьев хорошее чувство юмора.
Белиал перестал голосить на языке Бездны и поглядел на них обоих с бесконечным разочарованием.
– Это совершенно не смешно! – сказал он.
Что ты сделал с адамантом? – спросил Брат Захария.
Белиал полез за ворот рубашки и вытащил цепочку. На ней болталась адамантовая полумаска. Сестра Эмилия заметила, что там, где маска касалась кожи демона, та покраснела, лопнула, загнила и пожелтела от гноя. Сам же металл вспыхнул и начал переливаться рябью бирюзовых, багряных и зеленоватых искр. При этом выражение высокомерного безразличия с лица Белиала так и не сошло.
– Я пользуюсь ею во благо ваших драгоценных простецов, – сказал он. – Маска увеличивает мои силы, а я – ее. Некоторые хотят стать кем-то другим, не собой, и я даю им эту иллюзию. Достаточно сильную, чтобы они могли обмануть других. Иные желают видеть, что хотят, или что давно утратили, или чего не могут получить, – я могу дать и это. Давеча был тут один молодой человек – мальчишка на самом деле, – который собирался жениться. Но в душе его жил страх. Он захотел узнать, что самое плохое может случиться с ним и его девушкой, чтобы как следует подготовиться и храбро идти дальше по жизни. Я слыхал, не таким уж он оказался и храбрым.
– Он выжег себе глаза, – сообщила Сестра Эмилия. – А что малыш Билли Дойл?
– О, у него, я думаю, будет замечательная жизнь, – сказал Белиал. – Если он, конечно, не загремит в сумасшедший дом. Хотите, поспорим, что получится?
Сумеречного базара здесь быть не должно, сказал Брат Захария.
– Есть много такого, чего быть не должно, а оно есть, – возразил Белиал. – И много другого – чего нет, хотя оно могло бы быть, если бы ты захотел достаточно сильно. Признаюсь, я наделся, что Сумеречный базар обеспечит прикрытие получше. Или хотя бы предупредит, когда явятся ваши и испортят мне все удовольствие. Но вас категорически ничто не отвлекло и не завлекло.
Сейчас Сестра Эмилия возьмет у тебя адамант, распорядился Брат Захария. И как только ты его отдашь, ты сейчас же отошлешь Базар отсюда прочь. Потому что я прошу этого.
– Ели я сделаю, как ты говоришь, закроет ли это мой долг перед тобой? – осведомился демон.
– А он тебе что-то должен? – удивилась Сестра Эмилия, а про себя подумала: не удивительно, что Безмолвным Братьям зашивают рты. Слишком много у них секретов.
Нет, не закроет, ответил Брат Захария Белиалу.
Да, сказал он Эмилии, и именно поэтому нет нужды его бояться. Демон не может убить того, перед кем он в долгу.
– Зато я могу убить ее, – резонно заметил Белиал, делая шаг к монахине.
Та вскинула меч, готовясь дорого продать свою жизнь.
Но не убьешь, совершенно спокойно подытожил Брат Захария.
– Не убью? Это еще почему? – Белиал поднял бровь.
Потому что она тебе интересна, сказал Брат Захария. Мне вот – очень.
Белиал умолк. Потом кивнул.
– На, – он швырнул маску Сестре Эмилии, которая выпустила руку Захарии, чтобы ее поймать.
Маска оказалась куда легче, чем она ожидала.
– Полагаю, тебе все равно не позволят с ней работать. Решат, что я мог как-нибудь ее извратить. И кто сказал, что это не так?
Мы закончили, сказал Брат Захария. Ступай вон и больше не возвращайся.
– Истинно так! – сказал Белиал. – Кстати, о той услуге, что я тебе должен. Это так мучительно – быть в долгу, когда я мог бы принести пользу. Неужели нет ничего, что я мог бы тебе предложить? Вот, скажем, инь-фэн у тебя в крови. Безмолвные Братья ведь так до сих пор и не нашли лекарства?
Брат Захария ничего не сказал, но его спутница заметила, как побелели костяшки у него на кулаке.
Продолжай, наконец произнес он.
– Предположим, мне известен способ лечения, – протянул Белиал. – Да, я определенно знаю верное средство. Ты мог бы снова стать тем, кем был когда-то. Ты мог бы снова быть Джемом. Или…
Или, сказал Брат Захария.
Длинный язык Белиала облизнул воздух и, кажется, нашел его вкусным.
– Или я мог бы сказать тебе то, чего ты не знаешь. Есть на свете Эрондейлы, не твои знакомцы, но из того же рода, что и твой парабатай. Они сейчас в большой опасности, их жизни висят на волоске, и они сейчас ближе от нас, стоящих в этом шатре, чем ты можешь вообразить. Я могу рассказать тебе о них и подсказать, как их найти, если таков будет твой выбор. Но выбрать ты должен. Помочь им или стать тем, кем был когда-то. Кто оставил в прошлом любивших тебя больше всего. Кого они все еще любят. Ты снова можешь стать им, если выберешь… Выбирай, Брат Захария.
Брат Захария задумался. Шли мгновения.
В зеркалах вокруг Сестра Эмилия видела, что обещает ему Белиал, что означает это лекарство. Женщина, которую он любил, больше не будет одна. Он будет с нею, снова способный разделить ее боль и любить ее всецело – как раньше. Он сможет прийти на помощь другу, увидеть, как сияют его синие глаза – словно звезды летней ночью – при виде освобожденного Брата Захарии. Они возьмутся за руки, и никакая тень горя больше не омрачит их союза. Они всю свою жизнь ждали этого мгновения и страшились, что оно никогда не настанет.
В сотнях отражений глаза
