– Иви, – громко прошептала я, надеясь, что она меня услышит. Ответа не последовало.
Вернувшись в спальню, я обнаружила, что Бри все еще ждет меня.
– Ты не могла бы разбудить Иви?
Бри переполошилась:
– Но уже время…
– Пожалуйста, – тихо попросила я.
– Подождите в комнате и хотя бы переоденьтесь. Кстати, к вашему туалетному столику привязан почтовый шар.
– Спасибо. – Я разделась и натянула на себя ночную сорочку. Оранжевый почтовый шар полыхал над моим чемоданчиком как пламя. Я сразу узнала в нем послание из Огненного Чайного Дома.
Эдель.
Я резко открыла заднюю часть шара и схватила письмо.
Дорогая фаворитка, Леди Камелия Борегард,
ваша сестра Эдель Борегард в настоящий момент отсутствует в Огненном Чайном Доме. Если у вас есть какая-либо информация о ее местоположении, прошу вас, сообщите. Мне пока удавалось избегать недовольства клиентов и вести учет, но, если Эдель вскоре не вернется, я боюсь, все может раскрыться.
Если вы свяжетесь с ней, передайте, чтобы она немедленно возвращалась в чайный дом. В противном случае у нас не останется иного выбора, кроме как объявить ее беглянкой и наказать в соответствии с законами Ее Величества и нашей великой страны, передав ее Министерству Права.
Мне не хочется этого делать, я просто хочу, чтобы она вернулась.
Да пребудет с вами благословение Богини Красоты. И пускай вы всегда найдете красоту.
Искренне ваша,
Мадам Алаис Сан Жорж из Дома Мэль,
Хозяйка Чайного Дома Огня
Мое сердце застучало, как бешеное. Как у Мадам Алаис получилось скрыть исчезновение Эдель от репортеров, как удавалось держать все под контролем? Где же ты, Эдель?
Я села за стол и быстро набросала письмо Амбер. Мой почерк лихорадочно скакал по странице:
Амбер,
мне нужно поговорить с тобой. Это по поводу Эдель и еще кое о чем, что София заставила меня сделать. Не могла бы ты прийти во Дворец? Или я попробую навестить Чайный дом Хризантем.
Эдель попала в неприятности. Мне кажется, я тоже.
Камиль
Я вышла на балкон и отправила почтовый шар.
– Камиль. – Иви стояла в дверном проеме. Ее голос спросонья звучал хрипло.
Я поспешила к ней.
– София заставила меня сделать нечто ужасное, и я… – Не в силах продолжать, я замолчала.
Иви закрыла двери в спальню и отослала прислугу прочь.
– Что случилось?
– Она заставила меня превратить нос одной из придворных дам в свиное рыло! Перед всеми гостями! – Я ходила из угла в угол и не могла остановиться.
Иви охнула:
– Все повторяется. То же самое она проделала с Амбер. О, боги, это все моя вина!
– Что ты сделала? – спросила я. – В чем твоя вина?
– Это я сказала Амброзии делать все, о чем бы София ее ни попросила! Предупредила, что это ее работа – угождать Софии, но чем дальше, тем безумнее становились ее требования!
Я вспомнила то, о чем мне рассказала Элизабет, – о том, как Амбер сделала кожу одной из фрейлин Софии прозрачной, покрыла другую перьями и подарила Софии миниатюрную талию. В свое время я не поверила ее словам – я не могла представить, что Амбер способна на такие вещи. А теперь я оказалась на ее месте, испортив девушке лицо.
– Дальше будет только хуже. Она начнет просить тебя о все более ужасных вещах, проверяя тебя на верность. – Иви взяла меня за руку. – Я уже пыталась тебе об этом сказать. Ты не сможешь ее остановить. Это только начало. Мы должны сбежать.
– Если мы сбежим, София просто притащит во дворец Валерию, Хану, Падму или даже Эдель, чтобы они заняли место фаворитки. Это никогда не закончится.
– Это и не может закончиться. От нас все ожидают, что мы будем следовать приказам, как бы ужасны они ни были. Я не могу так больше.
– Мы должны что-нибудь сделать!
– Мы ничего…
– Я помогу королеве. – Эти слова практически криком вырвались из моей груди.
– Но ты можешь умереть!
– Да, но может, не умру. – Я глубоко вздохнула. – И у нас нет другого выбора.
36
На следующее утро я упаковала в небольшой мешочек бэй-пудру, два разглаживающих шпателя, положила его в меховую поясную сумку и отправилась в четвертый процедурный зал.
Служанки занимались уборкой. Я заплатила каждой небольшую сумму спинтрий и попросила помочь мне устроить в комнате беспорядок. Потом я рассовала пиявок среди склянок со снадобьями. Служанки смотрели на меня с возмущением, но все же приняли участие в разгроме комнаты. Я добавила каждой по токену и велела держать рот на замке.
Сделав все это, я побежала в главную гостиную и стала колотить в дверь Элизабет.
Дверь распахнулась.
– Какая… – Она проглотила проклятие, готовое сорваться у нее с языка. – В чем дело? Я занята. Я не успеваю отвечать на звонки после той карточной вечеринки.
– В четвертой процедурной пиявки залезли в препараты и в комнате беспорядок. Скорее всего, кто-то взломал дверь.
– Что? Каким образом?
– Не знаю. Вам надо поспешить. Там полный разгром, – сказала я. – Мне бы очень не хотелось рассказывать про это Мадам Дюбарри. У нас обеих будут неприятности.
Уголки губ Элизабет опустились, а лицо побледнело.
После того как она ушла, я проникла к ней в кабинет. Переговорные устройства занимали почти всю площадь стен и походили на подсвечники, на каждом из которых вибрировала конусообразная приемная трубка. В комнате стоял непрекращающийся звон. Не знаю, как Элизабет это выдерживает. Винтовая лестница у стены позволяла дотянуться до трубок у самого потолка. За дверью выстроилась внушительная пирамида из сейфов со спинтриями.
Я кинулась к угловому столу. Он был заставлен бьютископами, шпионскими стеклами, листками расписаний, кошельками со спинтриями и рекламными буклетами. Я по очереди открывала каждый ящик в поисках адресной книги. Одни были заполнены глянцевыми журналами, желтыми газетами и листками светской хроники, в других валялись маленькие песочные часы и счеты. В последнем я нашла неиспользованные почтовые шары и футляры для писем. Я сгребла всю эту кучу в сторону и обнаружила королевскую адресную книгу.
Слава Богине.
Я стала искать адрес Помпадур Лене из Дома Парфюмеров. Схватив перо Элизабет, я записала информацию у себя на ладони и вышла из кабинета Элизабет как раз в тот момент, когда из коридора донесся ее разгневанный голос. Я побежала в свою спальню и дернула за шнур звонка, чтобы вызвать Бри.
Та вышла из-за стены.
– Да, моя госпожа.
– Бри, сложи на кровати подушки, накрой их одеялом и задерни шторы, как будто я в комнате. Если про меня спросит Элизабет, скажешь, что я неважно себя чувствую и отдыхаю. Никому не говори, что я уехала. Сделаешь?
Ее карие глаза округлились от удивления.
– Но моя…
Я вложила ей в ладонь несколько ли. Она замотала головой и вернула деньги.
– Идите и скорее возвращайтесь.
Я обняла ее. Она помогла мне надеть дорожный плащ и накинула на лицо вуаль. Пробравшись на цыпочках сквозь главную гостиную, я вышла из главных дверей покоев. Реми, увидев меня, напрягся.
– Мне нужно срочно
