– Но что нам теперь делать? – задал вопрос Холмс.
– Кто его знает?.. Нельзя сказать, что все находится в наших руках, – подытожил Мориарти».
* * *На этом Конан Дойл поднял глаза от страницы.
* * *Вот чем заканчивался тот манускрипт. Виртуальной схваткой вымышленного персонажа со своим создателем: кто кого одолеет взглядом. В своем письме Конан Дойл описывает, что листы слетели со стола и веером рассыпались на полу, и в этот момент судьба Шерлока Холмса оказалась решена.
Холмс стал мертвецом.
* * *Так началась цепь экстраординарных событий, повергших Кэкстонскую библиотеку в откровенно рискованное положение. Конан Дойл завершил «Последнее дело», отдав Холмса на волю Рейхенбахского водопада и в знак существования гениального сыщика оставив лишь тяжелый альпеншток. Публика кипела и скорбела, в то время как автор гордо погрузился в написание исторических романов, полагая, что именно они усилят его реноме.
Тем временем мистер Хедли продолжал трудиться в Кэкстоне. Его работа в целом сводилась к рутинным обходам, завариванию чая, вытиранию пыли, поливке цветов и чтению, а еще к тому, чтобы гуляющие персонажи (у некоторых имелась данная склонность) до наступления темноты исправно возвращались в свои апартаменты. Как-то раз мистер Хедли оказался вынужден объяснять весьма несговорчивому полисмену, зачем и для чего пожилой господин в доспехах домашней выделки набросился на декоративную ветряную мельницу в Глоссом-Грин и что больше он так делать не будет. Было сложно понять, каким образом в Кэкстоне обосновался Дон Кихот, ведь его автор был испанцем. Все дело, вероятно, было в близости английских первоизданий Сервантеса в тысяча шестьсот двенадцатом и тысяча шестьсот двадцатом годах и их первой публикации на испанском в тысяча шестьсот пятом и тысяча шестьсот пятнадцатом. Опять же, Кэкстон тоже иногда что-то путал. Такое бывало.
И вот однажды утром в среду, получив почтой плоский пакет, неуклюже обернутый и неплотно перевязанный, мистер Хедли несколько удивился. В пакете оказался экземпляр «Стрэнда» с «Последним делом».
– Это что еще за шутки! – пробурчал мистер Хедли.
Свой подписной журнал он уже получил, и второй был ему не нужен. Однако вид знакомой вощеной бумаги и бечевки наводил на мысли. Он оглядел содержимое и пришел к выводу, что да, это обычное первоиздание (если таковые вообще можно считать «обычными»), которые поступают в Кэкстон с незапамятных времен. Хотя раньше журналы или альманахи сюда вообще-то не посылали.
– Боже мой! – вскинулся мистер Хедли.
Его начало снедать беспокойство. Взяв фонарь, он пошел в хранилище, поднимаясь (или, наоборот, спускаясь – архитектура Кэкстона была индивидуальна и не сравнима ни с чем – глубины здесь могли переходить в высоты и наоборот, а где-то на периферии с поступлением очередного первоиздания образовывались новые анфилады комнат). Никаких новообразований сейчас не наблюдалось, и мистер Хедли успокоился. Со «Стрэндом», наверное, вышла путаница, а вощеная бумага и бечевка лишь случайно совпадали с теми, к которым за годы привыкли библиотекари.
Он возвратился в свой кабинет, налил кружку чаю, а вновь прибывший номер «Стрэнда» смял и кинул в корзину для растопки. Затем почитал «Клариссу» Сэмюэла Ричардсона[79], извечно располагающую библиотекаря ко сну, и уютно задремал в кресле. Проспал он дольше обычного: когда очнулся, за окном вечерело. Готовя к растопке камин, мистер Хедли внезапно обнаружил, что номер «Стрэнда» отчего-то лежит не в корзине, а на столе, причем не измятый, а идеально гладкий.
– Э-э, – только и вымолвил мистер Хедли.
Из раздумий его вывело медное теньканье колокольчика. Надо сказать, что дверного звонка у Кэкстонской библиотеки не имелось, и мистер Хедли никак не мог свыкнуться с тем, чтобы колокольчик звонил сам по себе. Это могло означать только одно: в библиотеку прибыл новый постоялец.
Мистер Хедли потащился к входной двери. На крыльце стоял высокий, сухощавый мужчина с высоким лбом и орлиным носом, выпирающим из-под козырька шерстяной шапочки. Длинный плащ с балахоном подчеркивал чопорную строгость гостя. За его спиной маячил широкоплечий усатый джентльмен в пальто и котелке – в отличие от компаньона, вид у него был несколько стеснительный.
– Прямо зарисовка из сборника про Холмса, – вместо приветствия выдал мистер Хедли.
– Простите? – смущенно пролепетал джентльмен в котелке.
– Пэджет, – пояснил мистер Хедли. – Иллюстрация к «Серебряному»[80]. Восемьсот девяносто второй год.
Двое гостей как будто действительно шагнули с той самой иллюстрации.
– Все равно непонятно.
– Вас здесь быть не должно, – вымолвил мистер Хедли.
– Однако мы здесь, – возразил худощавый.
– Вероятно, произошла ошибка, – предположил мистер Хедли.
– Но вы же ее исправите, если оставите нас мерзнуть на улице, – прозвучало в ответ.
Мистер Хедли пожал плечами.
– Вы правы. Что ж, милости прошу! Мистер Холмс, доктор Ватсон, добро пожаловать в Кэкстонскую частную библиотеку!
* * *Мистер Хедли разжег огонь и попробовал коротко рассказать Холмсу и Ватсону про библиотеку. Нередко новички впадали в легкий ступор (согласитесь, не так-то просто в одночасье осмыслить баланс между восприятием своей физической реальности и вымыслом своего существования, что и впрямь является занятным парадоксом), однако позже персонажи свыкались со своем положением.
Холмс и Ватсон, кстати, даже не всполошились. Благодаря усилиям бывшего профессора Мориарти мистер Холмс, уже осознавший вымышленность своего происхождения, постарался, пока с ним не успел расправиться его создатель, довести это понимание и до Ватсона.
– А мой заклятый враг тоже квартирует в библиотеке? – поинтересовался Холмс.
– Лично я его не жду, – ответил мистер Хедли. – Он-то никогда не казался мне реальным.
– Вы это заметили? – оживился Холмс.
Хедли уклонился от ответа.
– Если честно, джентльмены, вы уже наверняка догадались, я не ожидал вас увидеть, – сказал он. – Обычно персонажи сюда прибывают лишь после того, как умирают их авторы. Думаю, дело в том, что тогда они обретают некую статичность. Вы первые, кто появился в Кэкстоне при жизни вашего создателя. Удивительно, не так ли?
Мистер Хедли безумно жалел, что ему не к кому обратиться. Старика Торранса давно не было в живых, библиотека же функционировала без всякой помощи со стороны юристов, банкиров или правительственных учреждений, во всяком случае, без активного их вмешательства. Счета и аренда исправно оплачивались, отчеты исправно поступали в надлежащие инстанции, но мистер Хедли не имел никакого касательства к подобной волоките. Кэкстон работал исправно, как часы, и настолько глубоко укоренился в британском обществе, что народ почти никогда не проявлял к библиотеке чрезмерного любопытства.
Мистер Хедли предложил гостям чаю с пирогом, а сам возвратился в недра (или может статься, на чердак) библиотеки и обнаружил, что там начали создаваться подобающие Холмсу и Ватсону жилые помещения, основанные на иллюстрациях Пэджета и описаниях Ватсона. Речь шла о квартире дома номер 221 B на Бейкер-стрит. Мистер Хедли испытал неимоверное облегчение: шутка ли, ведь иначе он был бы вынужден постелить им у себя в кабинете, и неизвестно, как бы Холмс отнесся к такому расположению на ночлег.
В первом
