ребенка.

Сделает. Даром что сам еще мальчишка, но с железной сердцевинкой. И порядочный. Коли женится, никогда жену попрекать не станет чужим ребеночком. Или станет? Что Степан знает про то, как в семье заведено? Ничего не знает. Но делать что-то нужно. Вот с этими детьми бестолковыми. И с тем нелюдем, кто хочет им жизнь поломать.

– У тебя, Артемий, тогда, помнится, жар был? Нездоровилось тебе, оттого и в карты мне проигрался.

Ему ведь и в самом деле нездоровилось. Странный был мальчишка, словно сам не свой. И Дмитрий даже пытался его осмотреть, но Артемий отказался, сказал, что перегрелся на солнце, все пройдет.

– Был жар, Степан Иванович! – Он и сам за эту мысль ухватился, понял, куда Степан клонит. – Думаете, это я в бреду такое… натворил?

– Ну, отчего же натворил? – успокоил его Степан. – А в бреду всякое с человеком случиться может. Вот чувства твои к Настене и проявились.

– Так проявились, что я не помню ничего? – он и хотел и не хотел верить.

– Главное, что она помнит и тебя ни в чем не винит. Если ж все по любви, так чего уж теперь? Ты, главное, с предложением не тяни, не позорь порядочную девушку. А что не помнишь ничего, так это не беда. Сколько у вас с ней впереди…

Подействовали на Артемия Степановы слова, разволновался, аж из-за стола вскочил, а чернильницу так и вовсе опрокинул.

– Сделаю! – сказал с жаром. – Вот прямо сейчас и попрошу ее руки! Я же не знал, не думал даже… А она молчала… Да как же так?..

– Всякое бывает. – Степан тоже встал, пожал мальчишке руку, произнес со значением: – И про Настену ничего дурного не думай. Хорошая она девушка. Другой такой тебе не найти.

В тот момент ему думалось, что удалось хоть как-то помочь этим двоим. Если дите родится похожим на Настену, так и вовсе все может сладиться. А вот ему нужно еще кое-что сделать. Потому что кулаки чешутся, аж мочи нет терпеть! И потайной ключ острыми краями раздирает кожу. И воронье над садом кружится. Вернулись Врановы соглядатаи. Значит, и сам он уже недалече…

Вранова башня щерилась привычно открытой дверью, заманивала глупую жертву в свои липкие сети. Вот только Степан не жертва, а пограничник! Его голыми руками не возьмешь!

– В гости пожаловал? – послышалось за спиной. Он даже порог не успел переступить.

Оборачивался медленно, давал понять этой нежити, что не боится. Но потайной ключ уже не ворочался под кожей, а полыхал на руке во всю силу. Что, если и Врана попробовать ключом, как когда-то безвременницу? Вдруг получится?..

Но стоило встретиться с Враном взглядами, как стало ясно, против него потайной ключ – что рогатка против медведя. Другим чем-то нужно. Но здравые мысли – это одно, а ярость – совсем другое. И ярости своей Степан тут же дал волю: ухватил Врана за горло, прижал к каменной стене, зарычал в насмешливое, у очередного покойника украденное лицо:

– Как ты посмел?! Тебе Оксаны было мало, теперь за Настену взялся?

– А ты многое знаешь, пограничник. – Вран не испугался и вырваться не пытался. Казалось, его забавлял этот разговор. – Мне думалось, ты поглупее будешь, а оно вон как. И как тебе с Оксаной после меня? Что ты чувствуешь, когда ее в свою постель укладываешь? – он усмехнулся. – Что? Думал, ты один только чужие тайны знаешь? Так я тоже много чего ведаю. Молчу пока, до поры до времени, но могу ведь и рассказать. И как считаешь, кому из нас Игнат быстрее поверит? Что сделает с неверной женой? Что с дочкой ее сделает?

– С твоей дочкой, – прохрипел Степан.

– А пусть даже и моей, – согласился Вран. – Только мне, как и Игнату, дочка не нужна. Если хочешь, забирай себе обеих. Только на пути моем не становись! – сказал и дернул подбородком. Казалось, легонько, а Степан отлетел в сторону, рухнул на землю, словно с высокого дерева. Аж в голове загудело. Сначала загудело, а потом послышался насмешливый Вранов голос: – Я тебе, пограничник, жить не мешаю. Не трогаю ни бабу твою, ни ребятенка. А ты подумай, если вдруг трону? У Оксаны кожа тонкая, нежная, ну точно лайковая. А уж про девчонку я и вовсе молчу…

Вскочил на ноги. И откуда только силы взялись! Ринулся снова на Врана. И даже до кадыкастой шеи дотянуться сумел, зарычал в бешенстве:

– Если с ними, хоть одной из троих, что-нибудь случится, я тебя убью. Верь мне, найду способ! Не спасет тебя твоя Погоня, зубами рвать стану на мелкие клочки!

Всего на мгновение мелькнуло что-то во Врановом взгляде, Степану хотелось думать, что страх, а потом Вран его отшвырнул. И когда Степан снова на ноги вскочил, на том месте, где только что стоял его заклятый враг, увидел черную завесу из птичьих тел.

– Не лезь в мои дела, пограничник, – донеслось из-за этой завесы. – Глядишь, и я смилостивлюсь, не заставлю тебя до конца дней горевать над могилками своих девок. А сунешься еще раз – берегись! С Оксаны твоей первой начнут. Погоня моя давно человечинки не пробовала, истосковалась…

Степан снова бросился. Грудью прямо на стену из птиц, да только налетел на стену из камня. Исчезли и птицы, и их хозяин, словно их и не было… Вот только страх, что острой занозой засел в Степановой душе, никуда не делся, раздирал эту душу в кровь…

Артемий свое слово сдержал. В тот же вечер явился в Горяевское просить у Игната руки его младшей сестры. Да только напрасно! Разве ж пара какой-то нищий писатель его Настене?! Не пара! У него для любимой сестрицы уже приготовлен жених. И пусть жених стар и страшен лицом, пусть похоронил уже трех жен, зато человек при деньгах и связях. Настена за ним будет как за каменной стеной. А что еще глупой бабе надо?! Какая такая любовь?!

Вступиться за влюбленных пыталась и Оксана, и баба Праскева, и Дмитрий Быстров. Да и сам Степан пробовал бывшего друга уговорить, усовестить. Да только как усовестить того, кто совесть уже давно потерял? А вместе с совестью и сердце…

Игнат никого не желал слушать, ярился, грозился Артемия собаками затравить, а Настену так и вовсе приказал во флигеле запереть и охрану приставить, а управляющему Григорию Анисимовичу велел подготовить дом к приему дорогого гостя. Очень уж будущий жених торопился с самим Игнатом Горяевым породниться!

Вот такое началось в поместье сумасшествие. И пробиться сквозь Игнатово упрямство не удавалось никому. Не слышал он больше людей. Не считался даже с теми, кого когда-то любил. А Вран за всем наблюдал со стороны и посмеивался. А еще никуда больше не уезжал, ждал. Чего

Вы читаете Сердце ночи
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату