Лекарня находилась во флигеле с утопленным фасадом и собственным крыльцом. Рядом с дверью – помпезное окно высотой во всю стену и шести футов шириной.
– Идем, – сказал Рыба.
Смедз метнулся через улицу и скорчился в относительно густой тени под окном правее флигеля. Погода вызывала нехорошие мысли. Мало того что холод собачий, а тут еще эта мерзкая морось промочила до нитки.
Он выпрямился и попытался открыть окно. Как и ожидал, оно оказалось заперто. Рядом возник Рыба, двинулся ко входу в жилую часть дома; отворить дверь не удалось. Следуя за ним по пятам, Смедз проверил второе фасадное окно – тоже на запоре. Он прошел за угол.
Рыба присел на корточки у входа в лекарню, приотворил дверь на три дюйма. К нему присоединился Смедз, взялся за нож.
– Открыто, что ли?
– Ага. Не нравится мне это.
– Может, для клиентов? Чтобы приходили в любое время суток?
Рыба просунул в щель руку, провел по кромке двери.
– Может, и так, да только тут серьезный засов. Будем осторожны.
– Я сама осторожность.
Рыба распахнул дверь, заглянул внутрь:
– Никого. – Он бесшумно скользнул в прихожую.
Смедз шел за ним до двери между лекарней и жилищем. Потянул на себя ручку – дверь отворилась легко и беззвучно. За спиной тихо щелкнуло, это Рыба сдвинул засов. Смедз оглядел следующую комнату и ничего подозрительного не обнаружил. Он шагнул за порог.
Что это, шорох ткани? Или короткий вздох? Может, и то и другое? Смедз не стал ни гадать, ни выяснять – развернулся и выскочил.
По его лопатке полоснула огненная струя.
Он упал на колени лицом к лекарне и увидел, как силуэт столкнулся с Рыбой.
– Сука! – выругался Старик.
Обладатель силуэта завизжал, заметался из стороны в сторону, затем, проскочив под самым носом у Смедза, вышиб собой витраж.
Рыба кинулся к окну:
– Это он!
– Ждал нас.
– Ох и сметлив же, гад! Все просчитал. Нельзя его упустить. – Рыба нырнул в окно.
Лекарь удирал во всю мочь, только пятки сверкали. Но этот жирный ежик не годился в бегуны на дальние дистанции.
Смедз в два счета обогнал Рыбу. Он уверенно настигал беглеца, хоть тот и имел фору в шестьдесят ярдов. Лекарь рискнул посмотреть назад – и сразу споткнулся. Пока он вставал, Смедз сократил отрыв ярдов на десять. Страх придал целителю и скорости, и сил, и с полминуты расстояние между беглецом и преследователем не уменьшалось.
Лекарь знал: эту гонку ему не выиграть. Понимал и Смедз, что толстяк обречен, если им движет лишь слепая паника, если у него нет четкого плана, если он не ведет погоню к определенной цели…
Беглец кинулся вправо, в тесный переулок. Смедз последовал за ним, осторожно сокращая отрыв. Он теперь не видел лекаря, но в потемках раздавался топот.
Направляясь на звук, Смедз все так же осторожно повернул снова. Боги, как тут темно! Третий поворот.
Смедз застыл как вкопанный. Топот стих. Преследователь напряг слух – ни единого звука, кроме собственного тяжелого дыхания.
Что теперь делать?
Идти вперед. Ничего другого не остается.
Он опустился на корточки и осторожно двинулся по-утиному. Тотчас заныли мышцы. Спасибо Великому лесу, что дал какую-никакую закалку.
Стоп! Это что, вздохи?
Непонятно. Мешает шум приближения Рыбы.
Скрип! Шелест!
Нога, нацеленная Смедзу в лицо, промахнулась лишь на долю дюйма. Он рванулся вперед, но лекарь уже отпрянул. Все же удалось полоснуть его ножом по бедру.
Смедз не удержался на ногах и больно ударился оземь. Зато успел вцепиться в чужой каблук. Он ужом пополз вперед, дырявя ножом икру невидимого во тьме противника. Тот верещал, как избиваемый кролик.
Это настолько потрясло Смедза, что он выпустил добычу. Но сразу спохватился, вскочил, кинулся вперед, налетел на лекаря.
– Не убивайте! Умоляю! Никому не скажу! Клянусь!
По ребрам слева резанула боль.
Лекарь орал, отбивался и пытался вырваться. Держа его одной рукой, Смедз наугад рубил и колол второй. Толстяк выволок его на улицу.
Смедз все бил и бил.
Лекарь затих.
Подбежал Рыба:
– Твою мать! Вот же сука, а?!
– Готов…
– Сам-то ты как? Жить будешь?
Смедз оглядел себя. Весь в крови, и не только в чужой.
На улице кто-то закричал. Из дверей и окон выглядывали люди.
Рыба наклонился, рассек лекарю глотку и сказал:
– Пора убираться, в любую минуту могут появиться солдаты. – Тут он обратил внимание на пятерню мертвеца: – Ну и жуть! Он тебя ею не хватал?
– Вроде нет.
– Ну, пошли. – Рыба протянул руку Смедзу. – Оклемался?
– Да, я уже в порядке.
Рыба направился обратно в переулок.
Возбуждение отпустило, но тотчас навалилась слабость. Смедз понимал: случись погоня, ему не уйти. Но Рыба повел его не в «Череп с костями», а на Западную сторону.
– Куда идем? – спросил Смедз.
– К водохранилищу. Тебе надо помыться. Если заявимся в таком виде домой, даже сапоги не успеешь снять, как соберется толпа желающих услышать, что с тобой приключилось.
38
Уж не знаю, что я рассчитывал увидеть в Опале. Может, с тех пор, как я побывал там в последний раз, ничего и не переменилось. Но ей-богу, у меня отвалилась челюсть, когда мы парили над руинами с немногочисленными выжившими, которые разбегались в стороны, как перепуганные мыши. Я подошел к Душечке и сказал:
– Не похоже, что у нас много шансов найти интересующих тебя людей.
Но когда это Душечку смущали мизерные шансы?
Ворон с Молчуном точили на меня зуб. Ведь мне хватило подлости подсказать Душечке, кого ей нужно найти, если она хочет, чтобы Ворон разобрался со своим прошлым. Ворон не желал, чтобы это случилось, Молчун тоже. Оба так глубоко ушли в раздумья о себе любимых, что попросту не успели задаться вопросом, о чем всю дорогу размышляет Душечка и что она чувствует.
Мы пересекли почти весь город. На севере заметили несколько больших и аккуратных лагерей. Палаток слишком много, значит тут не только военные. Но и военных хватает, на разрушение города они отреагировали быстро и эффективно. Солдаты и горожане внизу сосредоточенно трудились, расчищая места под новые застройки. Впрочем, они находили время, чтобы задрать голову и вытаращиться на нас.
Эти люди не разбегались. Душечка велела нам высматривать флаг командующего. Считала, что надо начинать поиски там, поскольку город явно на военном положении. Почему она рассчитывала на содействие – это для меня было загадкой. Я подошел к ней с вопросом:
– Как ты теперь относишься к старине Ворону?
Само собой, я позаботился о том, чтобы Ворон и Молчун не проследили за моими руками. Я был уверен, что она меня не поймет. И ошибся. Она показала знаками:
– Когда-то я любила детской любовью мужчину, который меня спас, и вынянчил, и всем рискнул, чтобы меня защитить. Задолго до того, как я сама в это поверила, он понял, какую роль мне предстоит сыграть в битве с Тьмой. Я и впрямь была в ту пору ребенком – во многих отношениях. Эта девчушка собиралась выйти замуж за
