– Давайте без критики, – Гурвич нахмурился. – У этой женщины был интерес относительно вашей персоны и все основания, чтобы дважды воскреснуть из мертвых. Ваши впечатления от этой особы.
– Не вижу оснований, чтобы не сказать вам чистую правду, – пожал плечами Артем. – Никакой она не агент. Эта женщина все полтора года служила вам верой и правдой. Но информация о Брейгеле в банковском сейфе нашла еще одного «пользователя». Подозреваю, это влиятельный частный коллекционер. Он предложил тому, кто сможет выкрасть картину, десять миллионов долларов. Трудно устоять перед соблазном, согласитесь? Сумма гигантская для простого человека. А с другой стороны – ничтожно маленькая, чтобы оставлять в живых своих сообщников…
Он не видел резона врать. Он рассказал все, что знал о пройденном предмете. Гурвич мрачно безмолвствовал. Потом поднялся и, не говоря ни слова, вышел.
– Туда тебе и дорога… – пробормотал Артем, стремительно засыпая.
Состояние постепенно улучшалось. Когда он в очередной раз открыл глаза, в камеру протаскивал поднос старый знакомец Оскар. По заведенной традиции он бубнил под нос.
– Неужели, – бубнил тщедушный тюремщик, – не верю своим старым слезящимся глазам. Ну и как оно в мире людей, добрый мистер? Нагулялись, навеселились?
– Приветствую, дружище, – приподнялся Артем, – все ворчите, скрипите, воняете?
– Да я все тот же, – фыркнул Оскар, – а вот вы, говорят, в Швейцарии устроили небольшое представление?
– Так вы уже знаете? – удивился Артем. – В вашем хмуром монастыре слухи распространяются, как в женском общежитии.
– Слухами земля полнится. Впрочем, старому Оскару до ваших дебошей никакого дела нет. Пусть начальство разбирается с вашими задвигами.
«Задвигами? – удивился Артем. – Значит, у меня задвиги, а у всех этих мракобесов – нормальное человеческое поведение?»
– Держите, – взгромоздил Оскар на тумбочку поднос, – червячки, жучки, паучки, прочие деликатесы, – и засмеялся трескучим смехом, видя, как вытягивается физиономия арестанта. – Шучу я, уважаемый, шучу. Мы же не мумба-юмба какие-нибудь. Нормальная человеческая еда. Что, как говорится, ангел высшей категории послал…
Продолжая ворчать, сгибаясь в три погибели, Оскар удалился. Артем осторожно начал снимать крышки с посудин. Ангел высшей категории послал практически теплый черепаховый суп, жареную индейку в сметане и порцию черного растворимого кофе в термосе-чашке. Надо же, – подивился Артем, – стали кормить, как в лучших домах.
Визиты «должностных лиц» крохотного горного образования на этом не закончились. Он немного вздремнул после сытного обеда, проснулся от скрипа шагов. Кто-то неторопливо прохаживался по его опочивальне. Он почувствовал легкое беспокойство, приоткрыл один глаз. В комнате присутствовал человек высокого роста в длинной серой сутане с золотистыми вставками. Бритый череп, породистое лицо, недовольный взгляд из-под мохнатых бровей. Он медленно расхаживал по помещению, смотрел по сторонам, как прораб на фронт работ. Резко повернулся, вперился в Артема немигающим взором. Тяжелый у него был взор, неподвижный. «Неужели я так громко открыл глаз?» – озадачился Артем.
– Здравствуйте, господин Белинский, – сухо сказал Ватяну.
– И вам того же, если не шутите, – скрипнул Артем, – мне подняться? Или я пока не ваш подчиненный, и в этой связи можно не вставать?
– Как хотите. Но если вы оторвете свои мощи от кровати, это будет, по крайней мере, жест вежливости.
– Уговорили, – Артем уселся на кровати и принялся усердно чесаться. Скрестив на груди руки, Ватяну высокомерно за ним наблюдал. Игра в молчанку затягивалась.
– Я вас слушаю, – Артем прекратил чесаться и скрестил взгляд с успешным прислужником «ангела высшей категории». – Претензий к Брейгелю, надеюсь, нет? Вы повесили ее на самом видном месте вашей галереи.
– Товар высокого качества, – с каменным лицом произнес Ватяну, – премного благодарны вам, господин Белинский…
– Так что же? – грубовато перебил Артем. – Мне заплатят за него… тридцать… или хотя бы двадцать пять миллионов долларов? Или проще меня убить?
– Вопрос, как говорится, риторический, – усмехнулся Ватяну. – Что из этого проще, вы можете и сами догадаться. Но говорим не об этом. Скажите, господин Белинский, неужели вам так до зарезу нужны деньги? Их у вас нет?
– Есть, – фыркнул Артем, – навалом. Моих денег мне хватит до конца жизни. Если только я не захочу чего-нибудь купить.
– Прекрасная шутка, – кивнул Ватяну. – Вы говорили, что вы художник?
Пружина сжалась внутри.
– Насколько я помню, да, – неохотно признался Артем. – Впрочем, всемирного признания обрести не успел. Из всей недвижимости – квартира в Сибири и замок в Пикардии, который давно дышит на ладан.
– Ну, не прибедняйтесь. В вашем поместье Гвадалон имеется неплохая картинная галерея, где собраны работы известных мастеров французской живописи.
– Предпочел бы живопись итальянскую или голландскую, – проворчал Артем, – она не так сквозит гламуром. Да, вы правы, отдельные из этих картин я бы мог продать и протянуть на старости месячишко- другой. Но может встать на дыбы городское собрание, которое почему-то считает мою коллекцию собственным достоянием. А также собственное второе «я», которое согласно голодать, но никогда не опустится до продажи картин.
– А собственные-то изделия вы продавали…
Артем засмеялся.
– Собственные, конечно. Их не жалко. Еще нарисую.
– К вопросу о том, чтобы еще нарисовать… – Ватяну посмотрел на него как-то задумчиво и многообещающе. – Мы навели о вас справки, господин Белинский. Просмотрели по Интернету ваши работы, выставлявшиеся в вашей местной картинной галерее. Весьма любопытно, господин Белинский…
Пружина сжимала грудь. Уже трещали кости, сердце работало со всхлипами.
– Весьма и весьма любопытно, господин Белинский, – повторил Ватяну и снова начал нарезать круги по камере. – У вас имеется именно то, что нам нужно…
«Кораблик в бурю», – уныло подумал Артем. – Эту картину рисовал не я. Дьявол водил моей рукой».
– «Кораблик в бурю», – резко остановился Ватяну. Глаза его блеснули. – Впоследствии вы продали ее частному лицу. И не только «Кораблик в бурю». Вы обладаете интересным видением окружающего нас мира. Задаю конкретный вопрос – вы не хотели бы немного поработать на нас?
«Придворным живописцем», – тоскливо подумал Артем.
Конкретный вопрос подразумевал конкретный ответ. Слова с трудом выдирались из горла.
– Это очень странное предложение, господин Ватяну. Вы предлагаете рисовать для вас картины…
– Да.
– Но где? В этом замке, в качестве пленника? Или на воле – с видом на родные осины или холодный пролив Па-де-Кале? Если я откажусь, меня отпустят, или я горько пожалею о своем отказе? И как, в конце концов, насчет оплаты за «Торжество истины»?
Ватяну безмолвствовал, пытаясь понять, что у него на уме. Но это же элементарно! Только одно у него на уме: дайте пожить в покое!
– За картину с вами рассчитаются, – нарушил липкое молчание Ватяну, – думаю, пятнадцати миллионов будет достаточно. В течение полугода их будут переводить на ваш счет небольшими суммами. Но при условии, что вы согласны с нами сотрудничать. Свободу передвижений вам никто ограничивать не будет. Но негласный контроль, увы, останется. Вы будете получать заказы, рекомендации, некоторые вводные. Разумеется, вся работа будет оплачиваться. Вы достойно встретите старость и даже зрелость. Но нам придется составить с вами, в некотором роде, контракт…
– Договор с Дьяволом… – содрогнулся Артем.
