стучать, если слушать через фонендоскоп). Или часы с необычным для слуха тиканьем отмеряли отпущенное кому-то время…
– Говорить не будете? – на всякий случай поинтересовался Артем.
Нет, звонили не за тем, чтобы развлекать его беседами. Стук сделался громче, зловеще, задребезжал, ускорился, полез в голову, раздвигая ткани мозга. Он поспешно убрал телефон от уха, отключил от сети оператора, положил на плитку. Страха не было. Просто… грустно как-то.
Он вооружился мельхиоровой ложечкой, стал задумчиво перемешивать сахар. И даже не вздрогнул, когда в прихожей прозвенел звонок. С досадой поставил чашку, отправился открывать. Чего бояться, когда ситуация под контролем сразу двух влиятельных конкурирующих организаций?
За порогом стояла… хорошая девочка Лида. Скромная, как обаяние буржуазии. Поношенная курточка (чтобы мужчины не липли), большие, влажные, взволнованные глаза. Тусклая лампочка на обшарпанной стене за ее спиной испускала бледное мерцание, которое концентрировалось у нее над головой и являлось практически нимбом. Она стояла с разведенными руками, словно юная Мария на «Непорочном зачатии» Сурбарана – образец детской невинности.
– Ты? – он удивился, что еще способен удивляться.
– Ну как бы, да, – уклончиво отозвалась Лида.
– Ерунда, – напрягся он, – ты… на кого-то работаешь?
Она удивилась:
– А как бы я жила? Обязана работать. Через не могу – каждый день с восьми до пяти. Отчеты, ведомости, глаза слезятся от компьютера. Между прочим, в следующий понедельник я развожусь с любимым мужем, и кто теперь будет меня содержать? Не ты же, миллионер?
Он засмеялся, обнял ее прямо на пороге.
– Хочешь войти?
– И даже остаться, – она вздохнула, зарылась в его вспотевшую подмышку. – Не спросишь, почему я здесь?
Он не хотел ни о чем спрашивать. Ей позвонили на сотовый, и незнакомый голос поведал, что некий Артем Белинский в данный момент находится по такому-то адресу, и даме нужно поспешить, если она хочет его увидеть. Разумеется, дама не возражала бы увидеть Артема Белинского, она бросила все свои полночные дела, примчалась на последнем такси…
«У тебя паранойя, – думал он, – допрыгался. Не было в ванной никакой надписи угрожающего характера – это плод больного воображения. А Лиде кто-то позвонил и сказал, что я здесь. Зачем он это сделал, тебя не касается. Он просто анонимный доброжелатель».
– Проходи, труженица, – он оторвал лицо от пахнущих шампунем пушистых волос, повлек девушку в квартиру, – только учти, в берлоге сумасшедшего страшный кавардак, полтергейсты развлекаются, бегают маленькие девочки в белых ночных рубашках…
Он захлопнул дверь, запер на все засовы. Эту ночь он проведет в приличном обществе. А неприятности подождут до завтра…
