«Твою ж мать», – подумал я, глядя на идущего, нет, идущую первой. Вот вы видели фильм «Солдат Джейн» с Деми Мур в главной роли? Я видел, и сейчас ко мне приближалась практически точная её копия. С ёжиком рыжих волос, с жёстким и цепким взглядом, с рефлексами профессионального убийцы. Её сложно назвать женщиной, у таких даже не замечают ни первичных, ни вторичных половых признаков, настолько чисто психологически она стала для всех боевым товарищем. Это не сержант Седых, совсем нет, эта «подруга», что надвигалась на меня, давно поборов все рефлексии.
Тут стоит сказать о странных свойствах моей памяти, всё-таки находился-то я не в своём изначальном теле, поэтому какие-то вещи, явления, события, словно триггер, пробуждали воспоминания бывшего хозяина тела, и перед мысленным взором словно проносилась череда картинок. И оказалось, что практически всю тактическую группу я знал, кого-то лучше, кого-то хуже, но в лицо всех. Эту даму я тоже узнал и рефлекторно потёр скулу, именно туда Комарову когда-то от неё прилетело.
Увидев мой жест, она чуть дёрнула уголком губ, но, подойдя, стёрла улыбку без следа.
– Та-щ майор, разведгруппа прибыла в ваше распоряжение, старший группы капитан Сааринен.
Это были свои люди, волкодавы, в звании не ниже старшего лейтенанта. Вообще, именно тактическая группа всегда состояла исключительно из офицеров. Это в подразделениях армейской разведки в составе десантных групп крейсера или фрегата офицером был только командир в звании старшего или просто лейтенанта, реже младшего, а само подразделение укомплектовывалось сержантско-рядовым составом.
– Без чинов, Сара, – сжал я протянутую ладонь.
По очереди поздоровался с каждым. Кто-то дружески хлопал по плечу, кто-то ограничивался кивком, пожалуй, только одно лицо было мне незнакомо – старший лейтенант Якимура.
– Переведён из десанта на освободившуюся должность, – отрекомендовала молчаливого японца Сааринен.
Я глянул на неё:
– Освободившуюся?
Она только молча кивнула.
Тряхнув головой, я отбросил мрачные мысли. Одно было хорошо: теперь в моём распоряжении действительно подготовленная группа.
На нижней палубе, за шахтой лифта, по правому борту располагались кубрики десанта, по два человека в каждом. Сааринен я определил в тот же, где располагалась Седых, не без умысла, конечно. Официально – по причине половой сегрегации, а в основном – чтобы сержант поняла и примерила на себя, хочет ли она стать такой же, как Сара.
Ах да, временно всех, кто участвовал в нашем сумбурном рейде, до полного разбирательства прикрепили ко мне, засунув в этот же корвет, да-да, и всех курсантов в придачу, даже летуна, на мою голову.
Кинув сумку на койку, Сааринен махнула в сторону вещей сержанта:
– Чьё барахло?
– Сержант Седых, из местных.
Сара хмыкнула, скинула форменную куртку и ещё раз оглядела вещи соседки.
– А с какого перепугу сюда? Нет, ты не подумай, – она осклабилась, – если ты подружку решил притащить, твои дела. Мне так, для общей информации.
– Сара, Сара, ни такта, ни приличия, ты же девочка, а так выражаешься.
На мои слова она мгновенно ощетинилась и с угрозой в голосе произнесла:
– Слушай, Влад, я ведь не посмотрю, что ты командир, мы не в боевой обстановке, я тебе сейчас двину – мало не покажется.
Это упоминание о девочке, а также примеривание на неё разных женских атрибутов, типа платьев, юбок и так далее, бесило её неимоверно.
– Ну-ну, а в карцер за нападение на командира?
– Клала я на… твой карцер.
– Ладно, капитан, отставить разговорчики, – пришлось перейти на чуть более официальный тон, и я понял, почему ещё не люблю баб в подразделении – как раз из-за подобных выходок. В боевой обстановке, ясно, она будет молча выполнять приказы – они-то, как известно, не обсуждаются. Но в неформальной обстановке ей только дай поупражняться в злословии. – Сержант Седых – единственный выживший из взвода, первым столкнувшегося с чужими. Во-первых, она здесь как свидетель нападения на колонию и будет в таком качестве до конца расследования, а во-вторых, ей подписали рапорт о переводе на флот, так что пока она прикомандирована к «Стойкому» и временно зачислена в контрабордажную команду. – Я ткнул пальцем в Сааринен: – Будешь официально её наставником и в походе погоняй по максимуму, девочка, похоже, с характером, так что должна реально оценить, что её ждёт.
После разговора с Сарой я поднялся в кабину пилотов. Что было хорошо: во второй смене, как раз сейчас, пилотом был старший лейтенант Волков, закончивший ту самую православную Качу – Качинское высшее лётное училище, курсантом которого был Олег Пономарь. Он был тоже с «Новосибирска», хороший парень, мы с ним сдружились за время похода. Потом в Кубинке он учился в Военно-космической академии имени Можайского в классе лётчиков-навигаторов. У нас любой пилот имел неплохой налёт на всех типах малых кораблей, даже пилоты-навигаторы линкоров, естественно, те, что закончили военные вузы РЕС.
Зайдя в кабину, я остановился за креслом пилота. Кроме Волкова, больше никого не было. Справа находилось кресло второго пилота, слева – пост штурман-навигатора, справа сзади, за креслом второго пилота, располагался массивный пульт станции РЭБ с управлением активным постановщиком помех и системой маскировки. Опершись на спинку кресла, я смотрел, как Паша задумчиво в тестовом режиме гоняет навигационный комп.
– Здорово, крылатая гвардия. – Обернувшись, Волков кивком указал на соседнее кресло: – Присаживайся, рассказывай.
Пришёлся он мне здесь по душе. Спокойный, улыбчивый, компанейский. Был грех: раз после вахты, ещё на крейсере, под беседы о родине раздавили мы с ним пару бутылок сорокаградусной, горланя весь известный нам репертуар от «На востоке тучи ходят хмуро…» до «Комбата» «Любэ». На удивление, несмотря на давность песен, Волков их знал… Вот только наше выступление слушала вся палуба. Так что по поводу нарушения дисциплины я был вызван О’Киффом на проработку и уязвлён, отчитан, пристыжен. Наглая ирландская или шотландская, я не разбирался, морда тыкала на недостойное поведение старшего офицера и плохой пример команде. Стыдно, конечно, но душа-то требовала. В итоге договорились с Пашей, что следующий раз – на берегу, под шашлык и гитару. Особо любопытным сексотам, входящим к капитану без стука, пообещал, что ещё раз – и на
