Он обшарил комнату в поисках своих личных вещей. Кое-чего не хватало, и это испугало его, но потом он подумал, что за двадцать пять лет многое мог утратить или переложить в какое-то другое место на корабле.
Поль нашел свой личный планшет с книгами, кинофильмами и играми – их было больше, чем он сумел бы потребить даже за сто лет в космосе. Слава богу, хоть они не стерлись. Он поискал, нет ли в планшете личного дневника, но не нашел. И с отвращением бросил планшет на кровать.
Поль задумался, не оставили ли другие клоны послания своим преемникам. Подробные дневники не имели особого смысла: предполагалось, что они могут утратить не более двух недель воспоминаний.
Поль прошел в маленькую ванную и уставился на свое худое молодое лицо в зеркале. Двадцать ему бывало и раньше, но никогда он не выглядел так хорошо, никогда не казался таким здоровым – давно. Как будто совсем незнакомый человек. Он включил душ, сделал его предельно горячим и стал смотреть, как облака пара заволакивают отражение в зеркале.
Пока он раздевался, загудел компьютерный терминал. Он едва расслышал это за льющейся водой, но, когда высунул голову из ванной, услышал повторный сигнал. Он быстро застегнул молнию и выключил душ.
Проснулся РИН.
Нужно ли дать знать капитану и Вольфгангу? Нет, он хотел первым увидеть РИН, раньше остальных. Он бросился в серверную.
Пользовательский интерфейс мигал на том же месте, где он его оставил. Кое-где по-прежнему горели красные огоньки, но вот желтое сонное лицо на интерфейсе, лицо РИН, медленно открыло глаза и озиралось.
Поль знал, что сейчас ИИ смотрит на него через различные камеры, размещенные в серверной, а не горящими желтыми глазами с экрана, но ему было все равно. Ему нравилось видеть перед собой лицо, с которым можно разговаривать.
Он смотрел на дрожащую голограмму РИН на экране, на единственную личность, с кем Полю не терпелось встретиться, когда он попал в экипаж. Раньше в этот же день, глубоко погрузившись в программы РИН, он искал, что привело к его отключению, но не мог найти нарушений в коде. Он знал, что стоит найти единственную поврежденную строчку кода – и все остальное объяснится. Испробовал разные приемы, но ничего не подействовало. Возможно, ему просто не хватило времени.
– РИН, дай отчет о своем состоянии, – сказал Поль.
– Мои голосовые функции восстановлены, – услышал он в ответ. – Вы – Поль Сёра. Старший механик корабля «Дормире».
– А ты кто? – спросил Поль и затаил дыхание.
– РИН. Разумный искусственный неочеловек. Очень подходящее сокращение.
Движение его слабо очерченных губ не вполне совпадало со словами, доносившимися из динамиков, но это была связь. И этого было достаточно.
– Да, ученые любят пошутить, – сказал Поль, глядя на голограмму соединения за лицом РИН. – Функционируешь нормально?
– Я далек от оптимального состояния, но непрерывно улучшаюсь. Сейчас мне доступны примерно тридцать процентов моих камер. – РИН помолчал. – Ты другой. Это новый клон. Как ты умер? У меня нет этой информации.
Поль почувствовал, что тревога отодвигается: прошлое оставалось черной дырой.
– Нет? Значит, ты не можешь объяснить нам, что произошло за последние двадцать пять лет?
Ответ пришел не сразу.
– Я вызвал капитана. Мне нужно доложить ей.
Поль застонал. Если бы он предупредил капитана, стал бы героем. А так…
– Мистер Сёра, вы разумно поступили, дав мне знать, что РИН очнулся, – холодно сказала Катрина, входя в серверную.
– Он только что включился, капитан, – сказал Поль. – Я хотел оценить его состояние, прежде чем связываться с вами.
– Ну, сейчас вам уже не нужно этого делать. РИН, твое состояние?
Желтое лицо повернулось к капитану.
– Я в режиме онлайн. Функции корабля восстановлены примерно на восемьдесят пять процентов, хотя большая часть журналов стерта. Вообще-то стерты все.
– Это мы знаем! – рявкнула капитан.
Поль почувствовал необъяснимое желание защитить РИН. Но сказал только:
– РИН, можешь сообщить нашу траекторию и скорость?
– Мы сошли с курса, но сейчас как будто происходит его коррекция. Скорость на пять процентов ниже, чем сейчас должна быть… Нет, на пять целых тридцать девять сотых процента. Теряем скорость. И поворачиваем. Магнитный парус разворачивается в другом направлении. – Он помолчал, словно получая внутренние команды. – Да, мы определенно возвращаемся на курс. Это очень странно.
– Это произошло внезапно? – в тревоге спросил Поль.
– Как только ты получил доступ к нему. РИН, это делаешь ты? – спросила Катрина. – Коррекция курса шла хорошо, пока ты не очнулся.
– Не знаю. Не думаю. – В голос закралось сомнение. – У меня все еще нет прямого доступа ко всем системам корабля.
– Можешь временно разорвать связь с навигацией? – спросила Катрина.
РИН помолчал, и Поль подумал, что он готовится выполнить приказ.
– Нет, капитан, мне это запрещено. Я не могу передать навигацию экипажу, даже по приказу.
– Мы сходим с курса. Мы теряем скорость. Опять, – сказала Катрина, едва сдерживая гнев.
– Я посмотрю, что можно сделать, чтобы вернуть нас на прежний курс, – сказал РИН.
– Это я и велела тебе делать!
– Не совсем так, капитан. Я попробую за ночь сам диагностировать причины неполадок в моих программах. Утром я смогу доложить подробно. Вам следует отдохнуть.
Поль задумался, сколько раз за прошедшие годы РИН отказывался выполнять приказы капитана. Он был наделен высшей властью – на случай, если у тех, кто ведет корабль, появятся идеи, противоречащие задаче миссии.
Капитан серьезно посмотрела на Поля.
– Нам может понадобиться снова отключить его, если мы продолжим сходить с курса.
– Капитан, он вас слышит, – дрожащим голосом сказал Поль. – К тому же он тоже умер и потерял, как и мы, память. Вы хотите убить его снова?
Катрина и не подумала говорить тише.
– Если это понадобится для завершения миссии, я грохну всякого, кого потребуется.
История Катрины
126 лет назад
10 октября 2367 года
– Думаю, «Эрме», – сказала Катрина де ла Круз. – Идеально.
Ее горничная Ребекка кивнула и подошла к шкафу, где в идеальном порядке при строго контролируемой температуре висел гардероб Катрины. Вернулась она с узким черным брючным костюмом в пластиковом чехле. И передала его Катрине, как сомелье предлагает белое вино.
Катрина, сидевшая за трельяжем, кивнула, и горничная взялась за дело: достала костюм из мешка и разгладила его. Потом оставила его на кровати; Катрина встала, сбросила халат и начала одеваться.
Черное прекрасно подходило для официального приема, и этот брючный костюм – женский смокинг со шлицей сзади – обеспечит ей максимальную свободу действий.
– Вам понадобится маска, – сказала Ребекка. – Тот же цвет или контрастный?
– Белое домино, белая шляпа, белая блузка, – ответила Катрина.
– Вы будете выделяться.
– Так и задумано.
Ребекка поджала губы и помогла Катрине одеться.
Для того чтобы одеться, Катрине не требовалась помощь. Вообще, что бы она ни делала, помощь ей требовалась редко. Но потом она наняла домоправительницу, Ребекку; та, чрезвычайно деловая и опытная горничная, занялась всем, от уборки квартиры до гардероба Катрины.
Катрина была героем войны, имела множество наград – первый
