— Эй, Ва-аля-я! — прокатилось где-то у реки.
— Ау! — отозвалась Валя. — Я здесь!
Валя подошла к темному, развесистому дереву. От дерева шел вкусный, приятный запах.
И, странное дело: пахло настоящим миндальным печеньем, как дома перед праздниками, когда мама вынимала из духовки листы с печеньем.
Валя вспомнила, что со вчерашнего дня она еще ничего не ела.
“Надо посмотреть, чем это вкусно пахнет?” — подумала она и решительно подошла к дереву.
— Эй, Карик! — закричала Валя. — Я на дерево полезу. С дерева буду кричать. Ты слышишь?
— Залезай и кричи. Только громче. Я иду к тебе! — отозвался Карик.
Валя ухватилась руками за мокрые, скользкие ветви и быстро, по-обезьяньи, полезла вверх.
Раздвигая широкие листья, которые свешивались со ствола, преграждая дорогу, Валя лезла все выше и выше. Изредка она поглядывала наверх.
Совсем близко над головой виднелось что-то вроде огромной чашки. Валя добралась до нее, уцепилась за влажные, упругие, точно резиновые, стенки и заглянула внутрь.
Совсем близко от нее покачивались пушистые шары. Они висели на толстых длинных хлыстах, поднимавшихся со дна чашки.
От них-то и шел крепкий и вкусный запах.
Валя почувствовала, что, если сейчас же, сию минуту не съест вот этот шар, который качается перед ее носом, она просто умрет от голода.
Она подтянулась на руках и села верхом на край лепестка, как на забор.
Вкусный шар был совсем рядом. Валя вцепилась в него руками и с силой дернула к себе. Но оторвать его не удалось. Шар держался крепко.
Валя дернула сильнее.
Лепесток, на котором она сидела, качнулся, и она чуть не потеряла равновесие. Чтобы не упасть, девочка отпустила шар, крепко ухватилась за край лепестка.
Шар отлетел в сторону, ударился о другой край чашки и тотчас же снова заплясал перед глазами Вали.
Тогда Валя рванула шар с такой силой, что вся чашка задрожала.
Шар оторвался от шеста, и в ту же минуту Валя вместе со своей добычей грохнулась вниз, на дно чашки.
Не выпуская шара из рук, Валя вскочила и посмотрела вверх и по сторонам. Она находилась в сердцевине огромного цветка. Влажные лепестки поднимались вокруг, точно гладкие стены круглой башни. Сквозь щели темных лепестков просачивался розовый утренний свет.
Где-то далеко-далеко кричали птицы. Внизу, шурша листвой, пробежал кто-то, быстро перебирая легкими ногами.
“Надо слезать на землю!” — подумала Валя.
Крепко прижимая к груди вкусный шар, она обошла чашку-цветок и остановилась перед узкой щелью между лепестками. Она попыталась протиснуться сквозь щель, но щель оказалась слишком узкой.
Тогда Валя попробовала взобраться наверх по хлысту, но, лишь только ухватилась она за него руками, стены чашки задвигались, словно живые, и медленно стали сближаться.
Огромный цветок, в который залезла Валя, сложил над ее головой лепестки. В цветке сразу стало темно.
Напрасно Валя пыталась раздвинуть лепестки, выбраться из цветка. Лепестки крепко сжались, не выпуская ее из душистой тюрьмы.
— Карик! Ка-арик! — испуганно закричала девочка. — Скорей! Сюда! Ко мне!
Она кричала что было силы, но голос ее не мог пробиться сквозь мягкие, толстые стены. Казалось, она кричит, уткнувшись лицом в пуховую подушку.
Этот придушенный, еле слышный крик, словно отголосок далекого эха, донесся до Карика. Он остановился, прислушался. Ему показалось, будто где-то, далеко-далеко за холмами, кричит Иван Гермогенович.
— Ага! — обрадовался Карик. — Идет сюда. Нашел все-таки нас.
Он быстро взбежал на высокий пригорок и, сложив руки рупором, закричал:
— Зде-есь! Сю-юда! Мы здесь!
В ответ только гукнула ночная птица. У подножия холма с шумом катилась река. Волны плескались о берег. Мягко шуршал осыпающийся с обрыва песок.
“Откуда же он кричал? — думал Карик. — Справа или слева?”
Он постоял немного и снова крикнул.
Но никто не отозвался. Он крикнул еще и еще раз, повертываясь в разные стороны.
Напрасно. Ему не отвечал никто.
Карик нахмурился:
— Нет. Должно быть, мне показалось.
Он взглянул на темную рощу, где осталась Валя, и громко сказал:
— Валя, ты слышала? Как будто Иван Гермогенович кричал? Слышала ты или нет?
Но на этот раз и Валя не ответила Карику. “Ну, не хватает еще, чтоб она пропала!” — подумал Карик и крикнул погромче:
— Ва-аля!
С обрыва упал в воду камень. Карик вздрогнул, оглянулся, постоял немного и снова крикнул:
— Ва-алька-а-а!
Валя не отвечала.
“Ну вот, говорил ей, чтоб сидела на дереве и ждала, а она ушла куда-то… Свяжешься с девчонками — сам не рад будешь”.
И он не спеша пошел через поле к роще.
Но вот и роща.
Карик подошел к деревьям. Задрав голову, он посмотрел на густые вершины.
Утренний ветерок тихо покачивал широкие листья, из которых выглядывали огромные желтые шары.
Вали на деревьях не было.
— Где же она? — совсем растерялся Карик.
Он крикнул еще раз и еще раз, но только ветер прошумел ему в ответ. Валя не отзывалась.
Карик прикусил губу, остановился и задумался:
“Валя не могла убежать далеко. Значит?.. Значит, ее кто-то схватил, утащил куда-то, а может быть… сожрал”.
Карик даже вздрогнул.
“Ах, если бы здесь был Иван Гермогенович! Он бы непременно что-нибудь придумал, непременно нашел бы Валю”.
Карик беспомощно огляделся.
Вокруг лежали безмолвные холмы. Холодное небо висело над мертвыми песками. Тоскливо шумел голый, высохший лес на соседнем пригорке.
Над головой со свистом мчались куда-то исполинские жуки, задевая крыльями уродливые деревья.
Все кругом было чужим, непривычным, страшным. Карик, вздрогнув, с пронзительным криком побежал вперед, не разбирая дороги.
Перед рассветом Иван Гермогенович проснулся от страшного холода. Он придвинулся к стенке, но тотчас же отскочил от нее, точно ужаленный. Роговая стенка раковины
