– Надо доесть, – сказала она, – а то завтра все исчезнет. Жалко.
– Не проблема! – воскликнул Глеб, беря себе самый большой кусок. – Ты давай сюда все, что тебе жалко. Мы с удовольствием поможем.
– Очень вкусно, – похвалил Юрасик, откусив от пирога. – Ты готовишь прямо как моя бабушка.
– Ну, кто-то отлично ведет хозяйство и печет пироги, а кто-то превосходно мусорит, пачкает тарелки и виртуозно эти пироги поедает, – сказал Глеб. – Каждому свое.
– Неправда, – откликнулся Юрасик, поняв, что он намекает на него. – Я вчера, например, помыл посуду.
– С ума сойти! – восхитился Глеб. – Ты прямо мастер Самоделкин! Бабушка в обморок не упала?
– Да никто даже не заметил. Все бродят по дому как тени.
– А ты чего хотел за свой подвиг? Бурных оваций и статуэтку «Оскара»?
– Когда я мою посуду, этого тоже никто не замечает, – успокоила его Лена. – И через час – снова полная раковина. Как я хочу в нормальный календарь!
– А что, там посуду мыть не надо? – спросил Глеб.
– Там мама вернется от папы, – пояснила Лена. – Но ведь недолго осталось ждать, правда, Юр? Уже завтра мы что-то придумаем?
– Послезавтра, – ответил вместо него Глеб. – И то при условии, что профессор поверит.
– Он поверит! – пылко воскликнул Юрасик. – Только почему послезавтра?
– Завтра – день смерти, – напомнил Глеб. – Ему будет не до того.
Юрасик задумался, потом произнес с отчаянной решимостью:
– Завтра я не дам ему умереть.
Лена и Глеб посмотрели на него с удивлением.
– Как это – не дашь? – поинтересовался Глеб. – Это был несчастный случай?
– Нет, у него отказало сердце. Но я все равно могу ему помочь, – заторопился Юрасик, чтобы никто не смог его перебить. – Это я виноват, что он умер. Я должен был находиться дома. А я ушел. Да еще ключ забыл. Вернулся, позвонил – мне никто не открыл. Я подумал, что дед вышел куда-нибудь, и сидел целый час на лавке, ждал, пока родители и бабушка приедут с дачи. А потом мы вошли и увидели, что он на полу, в кухне. Простить себе не могу, что ушел.
– А что ты сможешь сделать? – осторожно спросила Лена.
– Я останусь дома и вызову скорую. И его спасут! Он будет жить, – сказал Юрасик, не глядя на нее.
– Зачем все это? – спросил Глеб. – Мы и так сможем с ним общаться. Мы же движемся назад.
– Как ты не понимаешь? Если я его спасу, он останется жив. И когда мы вернемся, у меня снова будет дед.
– Не будет. Мы отсюда ничего не можем изменить в нашей реальной жизни.
– Откуда ты знаешь? – Юрасик поднял голову. – А вдруг можем?
Он смотрел так умоляюще, что Глебу ничего не оставалось, как пожать плечами. И правда, кто это может знать наверняка? С этим обратным календарем вообще ничего не понятно.
– Только скорую надо вызывать из Абинска, – сказала Лена. – В наших, местных, нет никакого оборудования. Мне мама говорила.
– Из Абинска она будет долго ехать, – возразил Юрасик.
– А наша ничего сделать не сможет.
– Вот если бы вызвать заранее… Только я не знаю точного времени. Вдруг они приедут слишком рано? Что я им скажу? Подождите немного, ему скоро станет плохо?
– Знаете что? – оживилась Лена. – Нужно позвать какого-нибудь знакомого врача! Чтобы он был рядом, когда случится сердечный приступ. Врач сможет оказать первую помощь и продержаться до приезда неотложки.
– Да, хорошо бы. Только у меня нет знакомого врача, – печально покачал головой Юрасик. Лена повернулась к Глебу:
– А вот у Глеба есть.
– У меня? – удивился тот. – Откуда?
– А Вера?
– Какая Вера?
– Та самая, – многозначительно сказала Лена. – Которую мы видели в парке с твоим отцом. Ведь она врач?
Глеб поперхнулся от неожиданности:
– А она здесь при чем?
– Надо попросить ее посидеть у подъезда, а когда профессору станет плохо, она поднимется и поможет ему.
– Ты рехнулась? Что за бредовая идея?
– А почему нет? – спросил Юрасик, хватаясь за эту «бредовую» идею как за соломинку. – Она же может сделать нужный укол?
– Нет, – категорично заявил Глеб.
– Почему?
– Я к ней не пойду.
– Почему не пойдешь?
– Не пойду и все!
– Глеб, ну пожалуйста. – Глаза Юрасика загорелись надеждой. – Попроси ее.
– Я не могу, – мрачно сказал Глеб и отвернулся.
– Это мой единственный шанс. Я должен хотя бы попытаться.
– Ты глухой? Говорю же – не могу! Придумай что-нибудь другое.
– А если я один не справлюсь? Он снова умрет. И снова из-за меня. – Голос у Юрасика дрогнул.
– Елизаров, ну будь ты человеком! – не выдержала Лена. – Ну что ты его мучаешь? Трудно тебе, что ли? Чурбан бесчувственный!
– Да вы не понимаете, о чем просите! – Глеб вскочил, опрокинув стул. – Я не могу к ней подойти! Это просто невозможно! После того, что я сделал!
– Тише! – шикнула на него Лена. – Чего буянишь? Сядь.
Глеб поднял стул и сел на него верхом в стороне от стола.
– Это та самая история, из-за которой у тебя с отцом не очень хорошие отношения? – догадался Юрасик. Глеб угрюмо взглянул на него:
– Она со мной и разговаривать не захочет. Так что тут я тебе не помощник.
– А нельзя как-то… ну, прощения попросить, что ли? – предложила Лена, кидая косые взгляды на поникшего Глеба. Тот невесело усмехнулся:
– Прощения… Они собирались пожениться, год назад, в Вольске. Я пришел к ней утром и сказал, что, если она сегодня появится в загсе или расскажет отцу о нашем разговоре, я спрыгну с крыши ее девятиэтажного дома.
– А она что? – потрясенно спросила Лена. У Юрасика вообще не нашлось слов, он смотрел на Глеба, будто видел его в первый раз.
– А она не пришла в загс. И перестала общаться с отцом, сменила телефон. Он думал, что она бросила его прямо в день свадьбы. Они расстались.
– Ну как она поверила, что ты можешь это сделать?
– Не знаю. Может, и не поверила, но не хотела рисковать. Но в тот момент я и сам себе поверил. Я очень не хотел этой свадьбы. Что, Зюзина, можно за такое просить прощения?
За столом воцарилась тишина. Лена и Юрасик никак не могли переварить услышанное. Им, конечно, было знакомо такое понятие, как подлость. Низкие и гадкие поступки совершали плохие парни в кино и книгах. Но чтобы вот так, в реальной жизни, кто-то из знакомых намеренно сотворил подобную гнусность? Тем более их одноклассник, которого, как им казалось, они хорошо знали…
– Мой отец, – вновь заговорил Глеб, хотя его уже ни о чем не спрашивали, – два месяца ходил весь черный, ничего вокруг не замечал. И меня тоже. А потом он все узнал, наверно, они случайно встретились. И стало еще хуже. Потому что они все равно теперь вместе. А
