А с землевладельцев и того не взять. Часть пожалований на правах аренды, и с должника взятки гладки, другие — майорат и продаже опять же не подлежат. Короче, есть куча вариантов уклониться от передачи собственности. Монархи на моей планете обожали набрать долгов и, не имея возможности расплатиться, выгнать кредиторов из страны или простить себе ссуду. Сколько угодно таких случаев. Кстати, самое выгодное — как раз давать в долг королям. Просто брать нужно не процентами, а монополиями. Шахты в личное владение, налог на соль или еще что столь же выгодное. Ну это так… размышления на будущее. Потянуть индустриализацию мне не удастся при всем желании. Что толку, что я помню замечательные заклинания «пудлингование» и «кокс»? Как это выглядит в реальности и что сделать с углем, чтобы превратить его в нужный продукт, Тьма знает. Не я.
Хм… уголь — сам по себе уже хорошая идея. Жар больше. Но это опять же требует огромных вложений. Мне бы нормально развернуться с алкоголем. Покровитель появился, он может свести с оптовиками. Опять расширяться, а на какие шиши, коли рулетку фактически отобрали? Швыряться с ходу идеями вроде лотереи — ну совсем не хочется. Еще пригодится, и опять же мне не обломится ничего. Нужно сосредоточиться на парочке проектов и не разбрасываться. Винокуренный завод — самое перспективное. Интересно, через пару столетий полстраны не сопьется? Они же непривычные. Бетель жуют с незапамятных времен, а настоящего спирта и не нюхали. Вино слабенькое, да еще разбавляют. А я им коньяк. Эх, не успел. Выдержки еще нет. Остается самогон в вино добавлять. Впрочем, так и перевозить проще. Не портится. О, ритуал заканчивается!
Отправив своих домой, спросил у первого попавшегося монаха в прекрасно сидящей тоге, заменяющей сутану, дорогу. Он махнул на стоящие рядом здания. Это оказалось нечто невообразимое. Светлая колоннада со столиками, где сидят читатели со свитками, и целая анфилада залов с нишами и полками, заполненными огромным количеством текстов. Попытался пересчитать и обалдел. Где-то на пять локтей — пять сотен свитков. Тут должны быть десятки тысяч. Если я правильно помню, библиотека Конгресса насчитывает сто тысяч наименований. Вполне сопоставимо. Ай нет! Там каждый том отдельное произведение, а здесь каждое издание состоит из нескольких отдельных свитков. Нет, положительно надо попытаться Пребена напрячь идеей печатного станка. Карты же смог клепать? Почти то же самое, а станок имеется. Спрос будет. Бумага вот дорогая.
— Затрудняетесь нечто нужное найти, благородный муж? — доброжелательно спросил сидящий за столиком, возле которого я застыл столбом, озираясь.
— Рудан Гунар. Воин. Хотокон. Щитоносец, — представился я, кланяясь и внимательно глядя.
Постарше меня, но еще молод. Вряд ли больше двадцати. Смуглый, но не черный. Худой, будто недокормленный. Одет опрятно, но наметанному глазу сразу заметно — все старое и поношенное. Особыми доходами похвастаться не может.
— Гаук Фалько, — поднимаясь и оказавшись чуть не на две головы выше, сообщил он. — Пехотинец. Управа населения. — То есть мелкий клерк из министерства учета жителей и сбора налогов.
Существует два вида чиновников. Назначенные вроде меня из воинов и сдавшие экзамены из любого сословия. Такого автоматически записывают в разряд пехотинца. Он может сделать карьеру, и иногда достаточно серьезную, но начальник из воинов при выборе всегда сделает его в пользу происходящего из армейской категории. Это не дискриминация, а данность, которую все принимают, как неминуемый восход солнца. Второе и третье поколение семьи бывшего выходца из низов уже не испытывает такого давления. Более того, в свою очередь, поднявшийся выше из таких сам потянет за собой личную команду. Но это в идеале. А фактически всякое бывает.
По крайней мере, понятен его голодный вид. Не так чтобы баловали мелких чиновников серьезным жалованьем. Пять рен, если не изменяет память, для нижней ступени. При наличии семьи не разжиреешь. Правда, и оружия покупать не надо. Его клинок — перо. Хотя, может, еще заматереет. Мясо пока в рост пошло.
— Действительно, — ответил я, — в первый раз попал в столь огромный храм. — А чего стесняться, режу правду-матку, все одно прекрасно был виден ступор. — Он заполнен неимоверными богатствами знаний. Ученые мудрецы минувших веков оставили в наследство миру множество книг, дабы факелом своих знаний освещать нам, живущим сейчас, извилистые и опасные пути нашей жизни. — О как завернул. Типа деревенский, но не глуп. — Однако должен же быть служитель или хотя бы свитки по жанрам, чтобы не искать везде?
— Жрец-библиотекарь в данный момент занят, помогая кому-то родовитому найти его предков. Иначе бы я не стал вмешиваться. А по жанрам действительно есть специальные комнаты и таблицы. Только они сами по себе несколько десятков свитков. Просто я здесь завсегдатай и могу подсказать, если угодно.
— Мне нужны географические карты.
— Описание земельного участка?
— Нет. Ойкумена. Как она выглядит, включая владения кланов, насколько возможно точно.
— Пойдемте, — предложил он, прихватив со стола какие-то записи и зашагав так широко, что мне чуть не мелкой рысцой пришлось догонять. — Здешняя библиотека одна из крупнейших, — сказал он на ходу, — поступления идут постоянно. Многие купцы привозят издалека книги и продают или дают копировать.
— Вас не затруднит? Вы же были заняты?
— О, скажу по секрету, потребный начальнику закон я обнаружил еще вчера, но если бы пришел к нему сразу, он непременно нашел бы мне не менее дурацкое занятие, чем искать фактически «умершее» и никому не сдавшееся постановление трехсотлетней давности. На самом деле, — сообщил новый знакомый с прорвавшейся тоской, — ему это совершенно не нужно.
Видимо, в Акакия Акакиевича по молодости он еще не успел перевоплотиться, и честолюбие окончательно не угасло.
— Так что, — сказал Фалько уже другим тоном, — использую это время с пользой. Читал Лиат Чокави.
— А, этот, — произнес я равнодушно.
Очень модный трактат. Утописты и здесь существуют. Столь же непрактичные.
— Вы читали? И он не произвел впечатления?
— Ну почему же. Красивая сказка, — игнорируя первый вопрос, ответил я. Слышал исключительно в пересказе Микки. Притом абсолютно уверен, если не дословно, то суть она передала очень близко к тексту. Память у нее замечательная. Способна после прочтения кусками цитировать. — Не имеющая отношения к жизни.
— Ну это же идеальное общество! То, к чему нужно стремиться. Конечно, оно не появится просто так!
— Не сочтите за намек, я сам не так давно проживал на Дне… — Фалько посмотрел со смесью восхищения и ужаса. Мало кто признался бы в столь глубоком падении и пребывании среди сэммин. Это надо иметь огромную наглость или уверенность в нынешнем положении. —
