Я не стал спорить. Я считал, что он не прав. Или не совсем прав. Но я не стал спорить, потому что сказал волшебное слово и очень надеялся, что оно сработает.
– Но сейчас ты не полицейский. Ты работаешь в человеческой спецслужбе. Неважно, чем человек занимается в спецслужбе – ведёт разведку, ловит иностранных шпионов, проверяет крупных чиновников. В любом случае у спецслужбы другие законы, не полицейские. Вначале выполняй задание, а потом спасай невиновных, будь они хоть дети, хоть старики, хоть беременные женщины.
– Ты возьмёшь меня на задержание? – спросил я в лоб.
– Почему ты считаешь это правильным? После своего фиаско?
– Потому, что я живой, – сказал я. – И – нет, я говорю не про управление кваzи. Маша могла меня убить в поезде, ударить ножом в спину. Могла взорвать бомбу под дверями офиса. Но она этого не сделала. Она почему-то не хочет меня убивать, неужели ты не видишь?
– А за городом?
– Михаил, мы слишком много о себе мним. Это была засада на Библиотекаря. Может быть, на тебя. Но меня там не ждали. Не знаю, где Мария сидела и командовала атакой, но твой Игорь меня бы убил. Она его остановила. Понимаешь?
– Игорь сказал, что ничего не помнит с определённого момента. Что им овладела ярость, он хотел убивать живых, дрался с тобой…
– А потом отключился.
Михаил кивнул. Нахмурился.
– Вот и я о том, – пояснил я. – Она его остановила.
Вернулась Настя, принесла чашку кофе, протянула мне. Я глотнул. Растворимый. Но крепкий и сладкий.
Я выпил кофе, будто лекарство, глядя на Михаила.
– Хорошо, – сказал Бедренец. – Поехали. Это выглядит чертовски нелепо, но, возможно, ты прав.
* * *В большом городе всегда было легко затеряться. Даже в современном, где повсюду натыканы видеокамеры, отслеживается движение всех машин и перемещение всех мобильников. Конечно, можно изменить внешность – кваzи способны на это в достаточно больших пределах, а человеку на помощь могут прийти грим, маски, накладки на тело, особая одежда, воздействующая на компьютерные системы: мало кто знает, что определённые принты на рубашке или платье сводят нейросети с ума.
Тут важно, как рыбе, – не попасть на крючок. А если уж попадёшь, то рано или поздно тебя выудят.
Камеры отследили Марию через всё здание «Лахта-центра». Она успела выйти, но её идентифицировали при посадке в такси. Отследили сигнал мобильника. На Крестовском острове она вышла из такси в точке, где не было ни одной камеры, а сигнал мобильника исчез. Но через три минуты в машине, двигающейся по направлению к Петропавловской крепости, заработал новый мобильник, с давным-давно не использовавшейся сим-картой. Машина притормозила на Ординарной улице, а мобильник двинулся в сторону неработающего по ночному времени метро – где камеры снова увидели Марию. Она была в большой, не по размеру куртке с надвинутым на голову капюшоном, но ни обувь, ни джинсы не изменились. У метро Мария села в такси, и снова отключила телефон, но камеры уже зафиксировали машину и отслеживать начали мобильник водителя – до момента, когда Мария вышла на 11-й линии Васильевского острова. А через десять минут на верхних этажах дома 58 снова был зафиксирован сигнал её мобильника.
Всё это рассказал мне Бедренец, пока мы ехали в машине – слава Богу, не с Игорем, а с другим кваzи за рулём.
– Водителя такси допросили, он просто подвёз клиента. Водителя машины, который подвозил её с Крестовского, пока ищут, – закончил Бедренец. – Он, похоже, выбросил свой телефон и рванул куда-то за город.
– Готов поставить сто к одному, что водитель – кваzи, – сказал я. – И он сам не понимает, почему взялся подвести голосующую женщину, потом отдал ей свою куртку и рванул из города. Если бы это был сообщник, то она бы сменила внешность получше.
– Согласен, но его найдут, – сказал Бедренец. – Всё, Мария добегалась. Квартал оцеплен. К утру она всё расскажет.
Я поморщился. Не люблю такой категоричности, да и Михаилу она обычно не свойственна.
Квартал и впрямь был оцеплен, причём люди стояли на расстоянии прямой видимости друг от друга. И, кажется, это всё были живые.
– Откуда столько людей? У вас же «нет полиции»? – спросил я, глядя на молодые лица. За оцепление нас пропустили, лишь бдительно проверив документы. Несколько случайных ночных прохожих болтались за линией оцепления, снимая происходящее на мобильники. Им не мешали, видимо, в связи с полной безнадёжностью этого.
– Добровольцы. По большей части – курсанты и офицеры.
– Ага, – сказал я удовлетворённо. Этим достаточно было лишь намекнуть, что ловят преступника, убившего целый вагон курсантов, чтобы получить сто процентов добровольцев.
Мы остановились рядом с выходящим на 11-ю линию старым семиэтажным домом вполне приличного вида – эркеры, балкончики, фасад хорошо отреставрирован. Подворотня, впрочем, была тёмной и грязноватой.
Здесь оцепление даже не пробовало скрываться. Я насчитал человек двадцать в прямой видимости. Некоторые открыто держали оружие. Кваzи было всего двое или трое, будто мы и не в Питере.
– Не взяла бы заложников, – выбираясь из машины, сказал я. – Постучит в дверь к соседям, приставит пистолет к виску…
Михаил пожал плечами. Встал, глядя вверх, на одно из окон седьмого этажа. Окно было тёмным, а вот мы в светлой питерской ночи были как на ладони.
– Она должна понять, что выхода нет.
– Я готов пойти и поговорить с ней, – предложил я.
– Нет уж, Денис. Пойдут профессиональные переговорщики. Скажи спасибо, что я вообще взял тебя на задержание.
Честно говоря, на что-то другое я особо и не рассчитывал. Человеку, который трижды упускает преступника, вряд ли доверят переговоры о сдаче.
– Долго их ждать?
– Сейчас подъедут. Представитель попросил дождаться его людей.
– Понятно, – пробормотал я. – Ну… ему виднее, конечно…
У Михаила зазвонил телефон. И это была не древняя мелодия группы «Кирит Унгол», а самый обычный звонок.
Он достал трубку, глянул на экран, явно намереваясь сбросить вызов. Но вдруг замер. Потом осторожно поднёс трубку к уху.
– Да.
Настя посмотрела на меня и вдруг начала энергично жестикулировать, показывая то на дом, то на Михаила. Наверное, слух кваzи позволил ей услышать голос. Но я понял и сам.
– К вам поднимутся люди… что?
Михаил слушал довольно долго. Потом произнёс:
– Как я могу вам доверять?
Видимо, ответ был ожидаемым. Что-то вроде «никак, а разве у вас есть выбор?». Потому что Михаил вздохнул и сказал:
– Хорошо. Сейчас он поднимется.
Он прервал связь. Посмотрел на экран, опустил
