Подло? Жестоко? Да. Но в этом мире, как, наверное, и в любом другом, каждый в ответе за себя. Грек сделал свой выбор, а Макар сделал свой. И вообще, он был опасен, мог вцепиться, повиснуть гирей в самый не подходящий момент, уж больно любил себя поклонник крылатых членов. И в конце концов, возвращаться обратно к Федосееву и норвежцу Макар не планировал.
Скр-р-рт. Скр-р-рт. Скр-р-рт.
На шум, поднятый Греком, кто-то пожаловал. Макар фыркнул, подхватил копье и вжался в простенок вместе с трупом.
Скр-р-рт. Скр-р-рт.
Кто-то шел и тащил железное по стальному полу. Скрипел тяжелым. Макар не видел его из засады, и вообще ничего, кроме горы бочек и части стола с висящей на крюке тушей, видно не было.
Скр-р-рт. Скр-р-рт. Скр-р-рт.
Он (или оно?) не торопился. Скреб по мозгам. Шаркал ногами, пыхтел, грузно топая по решетчатой палубе разделочного цеха.
Ток! Ток! Ток!
Как рубят деревья, Макар слышал и видел только по телевизору очень и очень давно. Здесь вряд ли рос лес, и этот кто-то, очень похоже, рубил замерзшую тушу. Макар и сам так делал, когда вернулся с неудачной долгой охоты, привезя в Треугольник замерзшую в камень тушу моржа-подростка.
Ток. Ток. Дзинь. Скрт.
Последовавшее за этим урчание и хруст подтвердили догадку: некто рубил на куски и жрал замерзшее мясо.
Макар сидел в щели между стеной и массивным агрегатом, смахивающим на помесь пресса и мясорубки, уже долго. Тварь бродила по разделочной, чем-то скрипела, жрала, двигала столы, звякала железками, снова рубила туши и жрала. А главное, жрун совсем не собирался уходить. Чуял его присутствие и потому ждал, когда же жертва проявит себя. Макару надоело прятаться и ждать. Он понадеялся на то, что тварь, кормившаяся сейчас окаменелым от холода мясом, видит в темноте так же ограниченно, как и он сам.
Северов взял оба копья в одну руку, и потихоньку на четвереньках выполз из своего убежища. Хруст перемалываемого чьими-то мощными зубами замерзшего мяса слышался совсем близко, рассмотреть что либо мешали туши, висевшие сплошными колоннами, и длинные разделочные столы. Макар полз вдоль стеллажей, пролезал под столами, он надеялся выскользнуть через такой близкий проход в следующее помещение, куда убегала конвейерная лента. Он полз, казалось, уже бесконечно, и в какой-то момент Макар вдруг понял, что не слышит. Тяжелая поступь, щарканье, пыхтенье и хруст исчезли.
«Живой?» – позвал Макар, и почти тут же его подкинуло в воздух. Краем глаза Макар успел заметить массивную тень, метнувшееся к нему нечто и искры, брызнувшие из стального пола. Грохот удара и рев ударили по ушам мгновением позже. Извернувшись в прыжке, Макар ударил незаметно подкравшуюся тварь копьем в объемное брюхо – Северов не знал, где верх, а где низ, он больше не управлял своим телом. Упорно молчавший Живой делал все сам.
Макар приземлился на стол через пару метров, покачнулся, чуть не свалившись, но устоял. А тварь, жравшая мясо и так тихо сумевшая к нему подкрасться, стояла и смотрела: здоровенный мужик с огромным пузом, выпиравшим из-под окровавленного фартука. Как и охотники, напавшие на Треугольник, этот был в маске, криво вырезанной из какой-то белой жестянки, – указателя, на нем даже слово читалось «…ыход». Левая рука этого мясника кончалась загнутой, как у богомола, зазубренной клешней наподобие костяного крюка. А в правой он сжимал топор. Самый обычный топор на длинной рукояти из китового ребра. Додумать мысль о том, что это первый из встреченных не-людей, кто пользовался человеческим оружием, Макар не успел. Мясник прыгнул с места.
Макар перекувырнулся через себя, массивный стол, на котором он только что стоял, с грохотом и стоном сминаемой стали прогнулся от веса мясника. Макар закричал от боли в, казалось, разорванной пополам спине, крюк просвистел слишком близко и чиркнул совсем слегка. Приземление оказалось жестким. Он ударился об замерзшего моржа, упал на руки, перекатился, брошенный следом топор с глухим стуком вонзился в тушу.
О том, что этот не-мертвый ему как противник не по зубам, Макар понял еще до того, как замороженная до состояния камня туша моржа встретилась с его ребрами. Если все отправленные очищать рыбзавод бойцы-смертники встречали на своем пути этого обвальщика, то исход один. Перекатившись на руки, Макар «побежал» на четвереньках. Тварь рычала и бесилась позади, запутавшись в цепях, свисавших с конвейера на потолке, швыряла вдогонку все, что попадало под руку. В распахнутый проход в соседнее помещение Макар влетел «рыбкой» проскользив на пузе по заледеневшему полу.
Помещение – почти точную копию предыдущего – он не рассматривал и таиться не пытался, – не было смысла, пузатый локомотив, топая сапожищами, несся позади. Макар бежал сломя голову, опрокидывая встреченные на пути бочки, которых здесь оказалось до неприличия много. Емкости опрокидывались то с жестяным грохотом то с бульканьем выплескивающейся жидкости и запахом крепкого рассола. Видимо, мясо, полученное из разделочной, в этом цеху сразу же солили. А дальше был сюрприз в количестве десяти-пятнадцати голов. Его ждала засада из толпы не-людей, засевших за высокий штабель из пластиковых контейнеров.
Чтобы не попасть сразу в гостеприимно размахнутые когтистые грабли бегущего на встречу монстроурода, Макар хотел развернуться и бежать обратно, но обледеневший пол решил иначе, и Живой тоже. Это было странным ощущением: наблюдать как твое тело, делает то, что хочет, а ты не в силах помешать. Оставшееся копье встретило первого урода в порванном переднике наконечником в грудь, опрокинуло навзничь, подбрасывая Макара в длинном прыжке через бегущих на встречу охотников. В паре сантиметров от лица просвистела торчавшая из потолка железка.
Впереди мелькнуло знакомое очертание овала, обведенного красной полосой. Лед на полу оказался одинаково скользким и для монстров, потому Макару повезло, он успел на долю секунды раньше проскользнуть под выкинутой в ударе когтистой лапой, просвистевшим длинным и широким ножом на древке.
По инерции Макара протащило по льду и впечатало в стену, на мгновение он потерял ориентацию в пространстве и голова поплыла. Руки сами нащупали рычаг открывания двери, а ноги перенесли через высокий комингс. На закрытую стальную переборку посыпались удары и заскрежетали когти, но, это уже не имело значения. Когда задергалась рукоять запора, Макар повис на ней всем весом, и лишь потом сообразил опустить оба рычага с набалдашниками, фиксирующие дверь в закрытом положении, даже если «замок» открыт.
Твари бесновались по ту сторону. Но расслабляться было некогда. Переведя дыхание, Макар поднялся с пола и осмотрел «арсенал». Выходило, что он остался с голыми руками, – пара ножей, стальной и старый костяной, не в счет, особо не повоюешь. Помещение, в котором он оказался, в прошлом было, видимо, раздевалкой – стенные
