– Что?!
– Он… аххх…
– Стой!
Ладонь Макара разошлась, серея мясом изнутри. Серея? Да, все верно, подумалось Макару, Живой не дает крови литься просто так. Сейчас рука как ножны для шашки, или сабли, или кинжала, чего угодно.
Гладкая острая белизна выстрелила из предплечья, улеглась в пальцы, тут же сжавшие ее как родную.
Шаг к Бьярну. Здравствуй, Бьярн, помнишь меня? Я тебя помню.
Удар по горлу, удар, еще, в печень.
Отступить. Крутануться, пропуская мимо себя большой стальной нож доктора.
Перерезать горло. Ни крика. Ни вздоха. Ни звука.
Острое-белое входило между ребер, как в масло. Бросить.
Аня?!
– Нет, Макар!
Стоит, руки перед собой и…
«Боится»
«Да. Мы справились»
«Мы сильные. Нас боятся»
«Спасибо»
Живой ощутимо довольно поерзал и пропал, испарился до времени.
– Я не дала бы им это сделать.
Макар кивнул. Ну да, не дала бы.
– А где старпом?
– Я старпом.
– А голландец какой-то…
– Выпал за борт. Вчера вечером.
Макар усмехнулся.
– Как интересно получается. Хорошо. Что скажешь Савве? Он же тебе нужен, думаю, и с доктором они не особенно дружили.
– Правду скажу, – Аня пожала плечами, – смысл врать?
– Потом меня опять пожелаете препарировать, поэтому сейчас зубы заговариваешь?
Аня дернула верхней губой, как будто он сказал что-то мерзкое.
– Ты видел тварь, путешествующую на ките с другими уродами?
– Да.
– Я тоже видела. Потому тебе и поверила. Потому и сказала Бьярну, что только ты сможешь освободить рыбзавод, раз смог от нее уйти. Про паразита не подозревала.
– Это я вытащил тебя тогда и спас.
– Помню. Потому никто тебя не тронет.
– Думаешь, я захочу уйти?
Аня улыбнулась.
– Ну, не захочешь же ты остаться тут капитаном… Или ошибаюсь?
Не ошибалась.
– Там, на заводе, я видел одну вещь. Яхта, такая интересная, как домик. И форма похожа на корпус ледокола.
– С парусом? Корпус динамичный, может ходить во льдах, вырабатывает электричество из-за постоянной деформации самого корпуса. Немного, но хватает на простейшие пару-тройку лампочек, радиоключ и плитку с чайником. И даже помпу, когда все выключено и аккумуляторы полностью заряжены.
Мне самой понравилась эта яхта, нашли на исследовательском судне, сняли вместе с оборудованием.
– Само судно?
Аня вздохнула.
– Оно тонуло. Оставили возле Тикси и ушли.
– Хорошо. Мне будет нужна вода, одежда, небольшой запас еды, топливо и еще вещи по мелочи.
– Все дадим. Захочешь вернуться – возвращайся.
– Не захочу.
– Почему?
Она смотрела на него почти как раньше. Только «раньше» там и осталось. А ей Макар, при всем желании, верить не мог.
– Ты поменялась и не откажешься от всего этого. Может… может дашь чуточку свободы, введешь вечерний чай и наркомовские сто граммов в обед. Но будешь хуже этого норвежца, который мне даже понравился.
Аня не ответила… Энн, именно Энн, не ответила.
– Что планируешь делать, шкипер?
Вот это показалось ей интереснее.
– Хочу все же пройти через Норвегию. Обогнуть и отправиться в Северное море, в Балтийское. В Питере есть жизнь, есть в Британии, есть даже в Дании. Стоит запастись всем нужным и все же зайти в Мурманск.
– Зачем, там же…
– Там была выжженная ядерная пустыня, верно… – Энн кивнула. – Но здесь есть средства защиты. А там должны быть средства нападения, для моего ледокола.
– Как?
– Все просто, Макар. Эти ледоколы проектировали как крейсеры. И, идя к Северному морю, хочу иметь возможность дать ответ в случае нападения. Захочешь с нами – пойдем.
– Как настоящие викинги, торговать, грабить и воевать?
Энн усмехнулась.
– Это уж как получится.
Эпилог
Яхта оказалась хороша. Жаль, не было инструкции по управлению, но Макар и не собирался выходить на ней в море, не потренировавшись. А скоро лето, он найдет, где пожить на берегу, тем более, дом у него теперь всегда с собой.
«Мы – Живой»
– Мы Живой, друг, верно.
Живой радовался. Живого никто не хотел делать послушным слугой и рабом. Живой вдруг оказался почти ребенком, откровенно и с интересом изучающим мир. Паразит? Уж так вышло, Макар не виноват. Теперь они неразрывные части друг друга, единый организм, ближе всяких кровных родственников вроде братьев с сестрами, которых у него никогда не было.
Энн и ее Стальной остров? Хм, он всегда найдет ее, если захочет. Живой чуял остатки Силы, ослабевшие и умирающие на борту рыбзавода. Вреда от них не будет, две-три крысы, живущие неимоверно долго, не причинят вреда большим людям. Наверное.
Люди. Люди…
С ними ему теперь не очень-то по пути. Так, пересечься, взять нужное в обмен на нужное им. А у него теперь будет хватать всякого добра, это же просто. Море прокормит умеющего жить в нем, а ему, Макару, море теперь самый настоящий дом.
Макар почесал шею через шарф. Мягкое покалывание с двух сторон, от которого почти заурчало внутри, как кошка. Акваланг ему точно теперь не нужен.
«Живой молодец?»
«Еще какой молодец»
Гребаный ты ихтиандр, Макар, вот ведь…
Здравствуйте, уважаемые и обожаемые!
И… И мы решили для начала поговорить друг с другом. Как-то вот так:
Алтамиров:
– Почему я решил писать «Стальной остров»? Хотелось экшена, выживания в необычной обстановке, с щепоткой хоррора. Хотелось вновь покорить седой океан.
Манасыпов:
– А я выбрал Север, потому что это опасно, страшно и красиво. Лично мне писалось отлично, спокойно, было чувство уверенности в напарнике. Отличный опыт, как мне кажется. Что думаешь насчет еще пары книг в соавторстве? Вроде у нас хорошо получилось.
Алтамиров:
– «Стальной остров» стал для меня вторым в плане соавторства, и проблем не возникло. Мы понимали с тобой друг друга, понимали поставленную задачу и планировали развитие сюжета и динамику книги сообща.
Север. Север, если не ошибаюсь, в переводе с латыни значит «злой», и в этом плане с латинянами я согласен. В «Стальном острове» мы показали два «космоса», едва изведанных, сотни лет не дающих покоя людям своими тайнами и вызовом «на слабо»: седой океан и жестокий Север. И вот ведь какое дело: его жестокость не нарочитая и не от злобности нрава, а естественная и честная. На Севере сложно и трудно одинаково всем – и человеку, и белому мишке, хотя последний вроде как за миллионы лет сумел адаптироваться. Но все равно ему сложно.
Север, как горы, не прощает слабости, и если ты выжил там то, выживешь везде. Север – кузница характера.
Что касается еще одной совместной книги, да хоть десять! Сработались мы давно. Так что думаю и надеюсь, что совместные проекты будут и не раз.
А как думаешь – кого из нас можно считать прототипом Макара?
Манасыпов:
– Мне кажется, Макар – коллективное бессознательное, появившееся у нас из детства и юности, из приключенческих книг 90-х, идущих валом, вразнобой, разножанрово.
В голову приходит «Поселок» Булычева, где герои вынуждены были выживать, а взрослые были такими, какими и должны: умными, осторожными и верящими в детей.
Алтамиров:
– Ну да, пожалуй, соглашусь. Макар – это Джим Хоккинс из «Острова сокровищ» или Роберт Грант из «Детей капитана Гранта». Как, впрочем, и взрослые, окружавшие этих подростков: слегка рафинированно-правильные. Немного фантастичные, но вполне вероятные.
Пожалуй, в Макаре-подростке есть много моих черт
