надежда.
Воодушевленная оказанным доверием, Яна даже немного вырвалась вперед. Она легко бежала на лыжах (отсутствие тяжелой ноши позволяло это делать без затруднений), жадно вглядываясь в приземистые строения. До домиков оставалось не более тридцати-сорока метров, как она внезапно вскрикнула. Неприятный холодок пополз по спине Тимы, и в памяти промелькнули ее слова вчера вечером: «Ничего не наладится, все только хуже и хуже…»
Подойдя ближе, они увидели, что ее напугало – прямо перед ними лежал мужчина, наполовину занесенный снегом. Руки выставлены перед собой, как будто он собирался вцепиться кому-то в горло, лицо застыло в злом оскале. Дильс склонился над ним и потрогал пульс на шее. Медленно покачал головой. Аммонит стал осторожно расчищать труп от снега, и практически никто не удивился, когда нижний слой оказался ярко-красным. Кровь.
– Что здесь случилось? – охрипшим голосом спросила Яна. Вопрос риторический, и ей, конечно, никто не ответил.
Глядя на мертвого мужчину, Тима неожиданно понял, что в нем показалось странным: он был чертовски похож на норвежца. То же мощное телосложение, светлые волосы, борода… Тем временем Аммонит перевернул его на живот, и все увидели торчащий из спины нож, воткнутый почти по самую рукоятку.
– Нож столовый, – проговорил Дильс и посмотрел на выглядывающие из сугробов зимовки. – Думаю, все произошло там. Давайте снимайте лыжи.
Пока распаковывались, взгляд Тимы неосознанно возвращался к мертвецу, и с каждой секундой в нем крепла уверенность, что этот убитый кем-то великан и есть один из «другов» норвежца, ТТ. Интересно, как его звали? ББ? Или ММ?
Дильс проверил ружье, затем вынул охотничий нож и, помедлив, протянул его Аммониту.
– Так, на всякий случай, – проворчал он. – Вдруг там внутри есть кто-то еще и ему не терпится испробовать на наших черепах, скажем, табуретку или ледоруб?
Аммонит вежливо принял нож.
Дверь была нараспашку, в помещении гулял ветер. С первого взгляда стало ясно – на станции никого в живых не осталось. Прямо на пороге они наткнулись еще на один труп, причем полураздетый. Голова несчастного была смята, как комок фольги. На кухне еще два тела, тоже одетые по-домашнему. У одного вилка в горле, у другого, судя по всему, свернута шея. Еще два трупа в гостиной, причем один из них тоже сильно смахивал на уже знакомого норвежца. Живот у него был разорван, заледенелые петли кишок тянулись по всей комнате. Его большие пальцы рук были полностью погружены в глазницы тучного мужчины с темными волосами, который даже в предсмертной агонии продолжал сжимать в руках ружье. Очевидно, он выпустил не одну пулю в своего убийцу, но тот все равно нашел в себе силы подползти к чилийцу и выдавить ему глаза.
– Вот такие дела, – сказал Дильс, присаживаясь на краешек стула. Голос его даже не дрогнул, хотя он только что вернулся из радиостанции, и, судя по всему, хороших новостей ожидать не приходилось. – Вся система связи и оповещения раздолбана вдребезги, и рация наверняка не работает.
– Я могу посмотреть, – предложил Аммонит. – Немного разбираюсь в технике.
– Проверь на всякий случай, но, по-моему, там уже ничего не сделаешь, – со вздохом сказал Дильс.
Аммонит вышел, остальные сгрудились посреди комнаты, не в силах произнести и слова. Увиденное настолько не вписывалось в задуманные планы, что Тиме начало казаться, будто он спит. Рассудок категорически отказывался воспринимать представшую картину, и теперь все были в полной растерянности.
– Клянусь, это дружки того парня, – продолжал монотонно вещать Дильс, будто он сидел не в развороченной зимовке в окружении трупов, а в церкви и читал псалом. – Они пришли, перебили всех, сами получили на орехи и издохли. И при этом кто-то из них расколошматил молотком все пульты радиостанции. Такие пироги.
– Почему вы решили, что эти люди имеют отношение к немому? – спросила Яна, хотя в глубине души сама была уверена в этом.
Дильс неторопливо наклонился к переплетенным в смертельных объятиях трупам и неожиданно сорвал с тела светловолосого здоровяка какую-то цепочку. На ней, поблескивая, болтался крупный кулон, очевидно, серебряный.
– Видали? – спросил Дильс. – Ничего не напоминает?
Тима открыл рот и тут же закрыл, решив оставить свои комментарии при себе. И так все было ясно. Кулон был точной копией татуировки креста со змеями, которая была изображена на груди норвежца.
– А что это должно напоминать? – насторожился Аммонит. Он взял из рук Дильса кулон и оглядел его со всех сторон, как ювелир разглядывает редкое изделие.
– У нашего подкидыша точно такая же татуировка на груди, – ответил Дильс немного резко, всем своим видом показывая, что у него нет желания пускаться в объяснения.
– Да? – Аммонит не отрывал глаз от кулона, потом вернул его Дильсу. – Очень интересно.
– Но зачем? – едва шевеля побелевшими губами, спросила Яна. – Зачем они убили всех?!
– Этого мы никогда не узнаем, – ответил Дильс. – Но ясно одно: они не хотели, чтобы о них узнали. Может, они и начали с рации, а потом уже устроили мясорубку. Крутые ребята, ничего не скажешь. Вдвоем расправились с четырьмя мужиками, и это при том, что у одного из чилийцев было ружье.
– Не с четырьмя, а с пятью, – сказал Аммонит. – Пятый в душевой кабине, со шлангом на шее. Рацию починить невозможно, – добавил он. – Нет ни малейшего сигнала, была бы хоть односторонняя связь… но там все в крошево. Будто несколько раз штангу уронили, и проводка к чертям сгорела.
Дильс поднялся со стула.
– Обследуем второй дом, – сказал он, направляясь к выходу.
Все, как зомби, пошли вслед за ним, стараясь не наступить в ледяные корки крови на полу. Яна осталась сидеть на стуле, закрыв лицо руками, но потом, опомнившись, побежала следом.
Во втором доме дверь была закрыта, но Дильс без труда взломал ее. Там было пусто.
– Ну что теперь? – спросила Яна, и было видно, что слезы вот-вот брызнут из ее глаз. – Дильс, что нам теперь делать? Есть тут поблизости хоть одна нормальная зимовка?!
– Присядь, Яночка, – с удивительной для него мягкостью промолвил Дильс.
Тима подошел к Яне и взял ее за руку.
– Заночуем тут, уже темно, и сегодня мы не попадем к Белому Савану. Прежде всего нужно запустить дизели, иначе мы околеем тут. Потом подкрепимся.
– Вы серьезно? – изумилась Яна. – Только не говорите, что вам полезет кусок в горло после всего того, что мы тут увидели!
– Обязательно полезет, – Дильс чихнул и полез за платком. – Нам
Через пару часов они сидели во втором домике и ужинали. Правда, Яна пыталась воспротивиться, но Дильс пригрозил, что, если она не будет есть, он свяжет ее и накормит принудительно.
– Что будет, если самолет исчезнет так же, как и ваш вертолет? – тихо спросила Яна.
– Чего сейчас гадать, – глубокомысленно сказал Аммонит. Он быстро взял себя в руки и сейчас, насвистывая, бродил по комнатам, цепким взглядом выискивая что-либо полезное.
– Судя по всему, бойня была дня два-три назад, – сказал Дильс. – Те, с которыми чилийцы держали связь на Большой земле, наверняка уже пытались достучаться сюда. Хорошо бы они поторопились.
– Мы будем ночевать здесь? – уточнила Яна, и ее лицо покрыла мертвенная бледность. – С мертвецами?
– При всем моем уважении к покойникам у меня нет ни сил, ни желания хоронить их, – равнодушно произнес Дильс.
– Нас могут принять за убийц, – вдруг сказал Аммонит, и Тима почувствовал, как страх липкими щупальцами обвивается вокруг шеи. Действительно, тут гора трупов и они, здрасте, наше вам с кисточкой! А вдруг завтра утром сюда кто-то придет? В первую очередь подозрение падет на них, и уверенности в том, что те же самые чилийцы, приехав сюда выяснить причину молчания своих земляков-полярников, не упекут их за решетку, не было.
