О «Дороге под землю» на Красной площади «Неприкасаемые» пели неслучайно. В то лето они как раз записывали в студии столичного Дворца молодежи с джазовым трио оркестра Олега Лундстрема и симфоническим квинтетом оркестра Гостелерадио тот самый первый свой альбом «Брел, брел, брел», который вышел осенью и открывался именно «Дорогой…». Для ее премьеры, обкатки и вообще заявки новой группы более значительная «трибуна», чем освещавшийся телевидением, радио и различной прессой юбилей «Машины времени», вряд ли бы нашлась. Хотя большинство зрителей, по-моему, тогда не врубились, что присутствуют при возникновении «легенды» (так указано на обложке альбома «Брел, брел, брел»). Многие считали, что перед ними все та же «Бригада С» в несколько измененном составе.
О «Неприкасаемых» узнавали постепенно в течение всей второй половины 1994-го. И до появления их дебютного диска не могли определить: это все-таки стабильный коллектив или, условно говоря, антреприза? Слишком уж самостоятельные и разные участники составляли его костяк. При этом ни Крупнов, ни Воронов конкретно не заявляли, что свернули свои собственные проекты. С лидером «Черного обелиска» вообще получилась слегка удивительная история. По-человечески или интуитивно что-то его с Гариком в тот период сближало. Но буквально за полгода до их творческого альянса Толя также общался с Юрием Шевчуком, принимал участие в подготовке этапного альбома «Это все…» и планировался как новый басист питерского «ДДТ». Однако все неожиданно оборвалось. Гитарист «ДДТ» Вадим Курылев объяснил это так: «Осенью 1993-го мы пригласили из Москвы Анатолия Крупнова и начали готовить с ним новую программу. Сделали несколько вещей: «Духи», «Белая река», «Глазища», «Российское танго». Однако после Нового года Толик на очередную репетицию не приехал, а рванул в Таиланд. Нам опять пришлось перестраивать ряды. Но стремительные «Духи» сохранили в себе детали аранжировки, придуманной еще с Толей».
Почему Крупнов не остался в «ДДТ», теперь можно предполагать сколько угодно. Но, как говорилось в одной знаменитой «московско-питерской» кинокомедии: «Сейчас не об этом». Примечательно другое: у Анатолия тогда хватало собственных замыслов. Он параллельно занимался сразу двумя своими проектами, один из которых – акустический «Крупский сотоварищи» – в принципе, двигался туда же, куда в середине 90-х направился и Гарик. В 1997-м, за несколько недель до своей скоропостижной смерти, Крупнов в популярном телевизионном ток-шоу «Акулы пера», отвечая на вопрос, почему он сейчас хочет выдавать на рынок примерно ту же идею, что уже использована Сукачевым? (имелись в виду акустические альбомы Гарика), едва ли не впервые спокойно, но, как показалось, с некоторой досадой заметил: «Если хорошенько покопаться в архивах студии «Элиас», то выяснится, что альбом «Крупский сотоварищи» записан на год раньше альбома Гарика. Но поскольку Гарик человек гораздо более энергичный, в отличие от меня ленивого…». Дальше он объяснил, что, пока у него не появился директор (Александр Юрасов), «дело не двигалось с мертвой точки». Вот он – ключевой фактор. Толя тогда свой альбом «законсервировал» и примкнул к Сукачеву. Будучи фигурой примерно того же таланта, он временно пожертвовал своим «я» ради «Неприкасаемых». Потому что Гарику, по большому счету, вообще не нужен директор. То есть он может пригласить такого человека (и эти люди у него есть и всегда были) для выполнения ряда административных функций, но не для стратегических задач. Куда и с какой целью идти – он решает сам и затем «примагничивает» к себе других. «Я часто вспоминаю Форреста Гампа. Помнишь, когда он в фильме бежал, просто бежал, а к нему постепенно присоединялись многие, думая, что он бежит с той же мыслью, что и они. А он – просто бежал. И я, условно говоря, просто бегу, а ко мне по ходу дистанции присоединяются разные люди».
Харизматичность и равнозначность связки Сукачев – Крупнов ярко проявилась тем же летом 1994 года в стенах Студенческого театра МГУ на Моховой, откуда театр изгоняли церковники. «Последним парадом» во славу Мельпомены стал в этом здании концерт в защиту театра, который вел один из его актеров – Валдис Пельш. Гости выступали прямо на центральной лестнице в фойе первого этажа. Гарик и Толя сели на ступеньки, и после первой же песни из репертуара «Неприкасаемых» у Крупнова лопнула струна. Пока искали, как ее заменить, Крупский а капелла спел свою (в духе Венички Ерофеева) «Пельменную». Глядя на это исполнение буквально с трех шагов, я осознавал, какой убедительностью обладает Сукачев, если и таких музыкантов-авторов «склоняет» к работе исключительно с его материалом.
«Неприкасаемые», директором которых стал выпускник Гнесинки и будущий глава рекорд-лейбла «Бомба Мьюзик» Сергей Григорян, набрали хороший ход аккурат к гариковскому 35-летию, отпразднованному в одном из важнейших на тот момент ночных мест Москвы – клубе Андрея Деллоса «Пилот» на Трехгорке, где размещался и модный артистический клуб «Сохо». На следующий день, 2 декабря 1994 года, они выступали в фактически родном для Сукачева ДК «Красный Октябрь» в Тушино. Юбиляр появился на сцене в хоккейном игровом свитере с номером 35 и именем «Гарик» на спине (сейчас Сукачев уже позабыл, кто конкретно вручил ему сей презент, но он у него по-прежнему хранится). Группа отыграла мощный, двухчасовой концерт, исполнив целиком альбом «Брел, брел, брел» и еще ряд композиций, и с таким репертуаром, по идее, плавно въезжала в следующий гастрольный год. Но Гарик сделал очередной (как будто случайный) шаг в сторону, кардинально повлиявший на все его дальнейшее музыкальное творчество, а заодно на скорые изменения в составе «Неприкасаемых».
Двадцать третья серия
Встреча в «Белом таракане»
Психоделически-элегичный альбом «Брел, брел, брел», а также находившиеся в оптимальной профессиональной форме Воронов, Крупнов, Ермолин, Аюпов, Кузин, соединенные желанием «класть» на любой мейнстрим и следовать исключительно за собственной фантазией, Сукачев в амбивалентном состоянии поэтического просветления и транса – такие ингредиенты позволяли ожидать от «Неприкасаемых» продолжения движения в те самые «подвалы», в тот андеграунд, который таял в России на глазах от жара разраставшейся музиндустрии. А уж какие «телеги» гнал тогда Игорь Иваныч в общении с молодыми журналистами о сути своего проекта! Вот, например: «Почему мы называемся «Неприкасаемые»? У этого слова несколько философских аспектов. С одной стороны – это «Идея Общей Судьбы», с другой – «Идея Радикального Одиночества». Путь искусства –
