– У вас закончилось волшебство?
– Кое-что лучше делать без применения волшебства, например, лазать по деревьям. Вашу руку, миледи.
Кэтрин скривила рот.
– Вы не понимаете. Я не… не такая, как вы.
Его рука повисла.
– Не как я?
– Не такая ловкая. И сильная. Вы бы удивились, если бы знали, как часто меня сравнивают с моржом. А моржи не лазают по деревьям.
Джокер перестал улыбаться. Он помедлил, пытаясь подобрать слова, а потом убрал руку.
– Из всей чепухи, которой я наслушался за ночь, эта самая худшая. Но поступайте, как считаете нужным. – Он оседлал ветку и сидел, болтая ногами. – Ступайте, входите через парадную дверь, если хотите. Я подожду здесь.
Кэт потуже натянула на голову колпак и снова оглядела дерево. Она обдумала предложение и уже почти слышала, как скрипит входная дверь – этот скрип был знаком ей с раннего детства.
С тяжелым вздохом она протянула руки к Джокеру.
Его улыбка тут же вернулась, и он скользнул ниже, занимая более устойчивое положение.
Когда Джокер крепко схватил Кэт за запястья, ее охватил панический страх – вдруг она такая тяжелая, что ему не справиться? Но в следующее мгновение он поднял ее, будто перышко. Подождав, пока Кэт придет в себя и ухватится за крепкую ветку, Джокер начал подниматься.
Лезть на дерево оказалось проще, чем она думала. Джокер показывал, за какие ветки хвататься, куда лучше наступить. Это было совсем как в детстве – лазать по деревьям и представлять, что она родилась в семье шимпанзе. Кэт хотелось смеяться, но она сдерживалась, боясь разбудить кого-нибудь в доме.
Окно в ее спальню так и стояло открытым. Джокер спрыгнул на подоконник первым, потом помог перебраться ей. Решиться на это было труднее всего – сделать шаг над пропастью, поверить, что она сможет дотянуться. Кэт даже не дышала до того самого момента, пока не ступила на подоконник. Джокер схватил ее за талию и втянул в комнату, звеня бубенцами на колпаке.
Ахнув, Кэт едва не упала, но надежные руки поймали ее. На миг Кэт повисла на Джокере – одна нога еще на подоконнике, вторая почти на ковре. Биение ее сердца было слышно обоим, а хихиканье (уж не опьянела ли она от чая?) грозило нарушить утреннюю тишину.
Джокер тоже улыбался, и хотя было слишком темно, чтобы увидеть его глаза, Кэт прекрасно представляла себе, какого они сейчас цвета.
Задыхаясь, она сняла колпак и надела на голову Джокеру.
– Спасибо, – прошептала она в надежде, что он понимает: эта благодарность не только за то, что помог влезть на дерево и в окно. Она благодарит за все. За восторг и трепет, за веселье, за тайны, которыми он поделился. Эта ночь запомнится ей ужасом и паникой, и все же целую ночь от нее не требовалось быть дочерью маркиза.
Джокер не опускал ее на пол, ее выпускал из объятий.
– Когда я увижу вас снова? – спросил он шепотом.
У нее что-то екнуло внутри.
Он хочет увидеть ее снова.
Счастье наполнило ее всю, до кончиков пальцев.
Она может стать причиной, по которой он захочет остаться в Червонном королевстве. И она готова ею стать.
Однако при этой мысли ей снова стало больно.
Здесь, в Червонном королевстве, он не могущественный Рух, защитник королевы. Он придворный шут, а она… невеста Короля.
Кэт встала на ковер и высвободилась из его объятий. Джокер не попытался ее удержать, и это, кажется, стало самым горьким из всех разочарований.
Пытаясь унять дрожь в коленях, она прислонилась к увитому розами столбику балдахина.
– Мы не можем, – проговорила она и тут же поправилась, – Я не могу.
Ямочки у него на щеках исчезли.
Кэт попыталась объяснить:
– Сегодняшний вечер… был…
Великолепным. Изумительным. Потрясающим.
Но также опасным.
– Сегодняшний вечер не может повториться.
На его губах вновь появилась полуулыбка, на сей раз более ироничная.
– Я знаю. Такова природа Времени.
Кэт покачала головой.
– Простите меня. Вам лучше уйти. – Она была как на иголках, понимая, что стены недостаточно толстые и их голоса в любой момент могут услышать. Вот-вот явится Мэри-Энн разжигать огонь в камине и наливать воду в умывальник. Джокер должен уйти. Никогда больше он не придет под ее окно, а она ни одной живой душе не расскажет о том, что случилось этой ночью.
А ведь она побывала на настоящем чаепитии. Подружилась с теми, кто не входил в круг знати. Побывала на волосок от смерти и смотрела, как исчезает во тьме несчастный Лев.
Но рассказывать об этом нельзя. Теперь и у нее есть тайна, и она будет ее хранить.
– Может быть, мы увидимся на Черепашьем празднике? – спросил Джокер. – Или на очередном приеме в саду у Короля?
Это прозвучало беззаботно, но видно было, что легкость дается ему нелегко. Джокер пытался оставаться оптимистом.
Чувствуя себя все более скованно, Кэт пожала плечами.
– Я буду на празднике, разумеется. В конце концов, его устраивает наша семья.
Джокер удивленно обвел глазами комнату, искусную лепнину в виде корон, серебряные канделябры, пышные гобеленовые занавеси.
– Да, верно, – пробормотал он. – вы ведь дочь Маркиза.
Как будто он забыл.
– По традиции я открываю бал и танцую первый танец – кадриль омаров. Полагаю… полагаю, что буду танцевать с Королем. – Кэт поморщилась, словно ее тошнит.
У Джокера прояснилось лицо.
– Ну а я, полагаю, буду развлекать его.
И он тоже поморщился, повторив ее гримасу.
Кэтрин самым неподобающим образом хрюкнула и от смущения закрыла лицо ладонями.
– Что если… – начал Джокер.
Кэт убрала руки от лица. Он шагнул к ней ближе.
– Вы станцуете кадриль омаров, я отпущу несколько шуток, и мы оба сделаем вид, будто спрятались в тайной морской пещере, где не нужно думать об ухаживаниях, королевских миссиях и вообще о чем-то еще, кроме нас самих.
– Мне это нравится, – пролепетала Кэт, отчаянно пытаясь вспомнить, почему все это – скверная затея. Все, что связано с ним – скверная затея, и все же…
– Так я могу надеяться, что увижу вас на празднике?
Кэт хотела решительно помотать головой, быть твердой в решении, что это (чем бы это ни было) не должно продолжаться после той ночи, этого утра, этого самого мига.
– Джокер…
Он поднял брови, приятно удивленный таким неофициальным обращением. Не «сэр», не «господин»…
– Вам пора уходить, – закончила она, запнувшись.
И словно в подтверждение ее слов за дверью послышались шаги.
Кэт вздрогнула: ручка двери начала поворачиваться.
За спиной у нее раздался тихий стук и шелест листьев.
Когда она обернулась к окну, Джокер уже исчез.
Глава 22
Дверь отворилась, и на пороге возник силуэт Мэри-Энн в форменном платье, с ведром щепок на растопку и длинными каминными спичками.
Мэри-Энн неслышными шагами направилась к камину и вдруг увидела Кэтрин, стоящую у открытого окна.
Мэри-Энн взвизгнула.
Ведерко с грохотом упало на пол, спички рассыпались по ковру.
– Ну что ты! Это же я! – бросилась к ней Кэтрин, протягивая руки.
Мэри-Энн, зажимая ладонью рукой, пятилась к дверям.
– Кэт! Силы небесные! Что вы тут… вот
