Тилли потянула дверь. Железные петли скрипели, и дерево со стоном терлось о замшелые камни. В проеме Кэтрин не видела ничего, кроме зеленых изгородей.
Сестры прошептали хором:
– Поприветствуем судьбу по ту сторону!
Кэт нерешительно шагнула вперед, Джокер крепко держал ее за руку, а Шляп Ник шел на шаг позади. Когда они подошли к двери, Кэтрин увидела по другую сторону лестницу – несколько раскрошившихся каменных ступеней, ведущих вниз, на другую лесную поляну. С обеих сторон нависали разросшиеся кусты изгороди, и на лестнице оставалось слишком мало места для них с Джокером, если идти рядом.
Она пропустила Шляп Ника вперед и вошла следом, подобрав юбку, чтобы не оступиться на шатких камнях. Листья цеплялись за подол. С обеих сторон наступали тени.
Не успели они войти, как тяжелая дверь захлопнулась, и Кэт вздрогнула от неожиданности. Джокер сжал ей плечо, и от одного ее присутствия по телу разошлось тепло, прогнав неприятную дрожь.
Они добрались до нижней ступеньки, и Кэтрин замерла. Ничего не понимая, нахмурилась.
Потом оглянулась, но лестница исчезла. Она увидела перед собой только высокую стену невероятно длинной изгороди, без дверей и проходов.
С бьющимся сердцем Кэт снова посмотрела вперед. Они стояли на той же самой лесной поляне, с тем же самым паточным колодцем.
Только на этот раз Три Сестрички уже поджидали их.
Глава 43
Элси, Лэйси и Тилли сидели на краю колодца, попивая что-то из фарфоровых чашечек. На них были все те же скромные белые платьица, хотя на лугу стало заметно прохладнее, и Кэтрин подумала, что в такой легкой одежде они, должно быть, зябнут.
Самым удивительным, однако, было то, что все три девочки были в масках. Сова. Енот. Лисица. Сзади маски держались на завязках, в круглых прорезях виднелись огромные глаза – такие черные и бездонные, что казалось, будто за этими прорезями пустота.
Кэтрин обрадовалась, когда Джокер снова нащупал ее руку и нежно сжал.
Было так странно, стоять на мирной полянке рядом с тремя маленькими девочками и чувствовать себя, как на поле битвы.
– Приветствую, – сказал Шляп Ник (спина напряженная, но голос спокойный), – Тилли. Элси. Лэйси.
Девочки не шелохнулись. Каждая держала чашку в одной руке, блюдце в другой, одинаково оттопырив тоненькие пальчики.
– Мы занимаемся, – сказала Сова.
– Мы рисуем, – сказал Енот.
– Мы многое видим, – сказала Лисица.
Они одновременно сделали по глоту чая.
– Я отдал пять минут своего времен, – ответил Шляп Ник. – Покажите нам, и мы встанем на свой путь.
Это звучало, как реплики в пьесе, как хорошо отрепетированный диалог, который повторялся уже много раз.
Сестры помолчали, уставившись в пространство пустыми глазами, а затем Лэйси-Лисица поставила чашечку, встала и отошла от колодца. Длинные волосы доставали ей до икр, серебристые пряди слиплись от патоки.
Джокер и Кэт расцепили руки, и Лэйси прошла между ними, разбив их пару, как топор раскалывает ствол дерева. Дойдя до изгороди, она руками уперлась в куст. Схватила, потянула.
Листья и стебли упали, открыв каменную стену, покрытую рисунками. Одни рисунки поблекли и размазались, другие блестели еще непросохшими чернилами. Лисица отошла в сторону и подала знак, чтобы они подошли.
Кэт шагнула ближе, вглядываясь в рисунки. Улитка. Удочка. Веточка укропа. Уздечка. Утка. Умывальники, удоды и уховертки.
– Видите нашу новую работу? – сказала Элси-Лисичка, показывая на рисунки, и Кэт заметила, что девочка засунула себе за ухо черное Вороново перо, с которого ей на шею капали чернила. Пальцы у нее тоже были перепачканы чернилами – впрочем, подумала Кэт, вряд ли они и до этого были чистыми.
Кэтрин приблизилась к стене, куда звала ее Элси – и кровь отхлынула у нее от лица.
Рисунок изображал двоих. Один человек стоял на земле в черной луже, которая, видимо, изображала кровь. Голова у него была отделена от тела. Рядом на земле валялся трехрогий колпак.
Второй человек стоял поодаль – огромного роста, в облачении палача, скрывающем лицо. В руке он держал окровавленный топор.
В голове Кэт молнией вспыхнуло воспоминание. Это был та же зловещая тень, что явилась перед ней в королевском саду, в ночь первой встречи с Джокером. Тень, которую отбрасывал Ворон.
Кэт отшатнулась, зажимая рот рукой. «Почему?» – только и сумела выговорить она, понимая в то же время, что Джокер цел и стоит рядом с ней, а Ворон – его друг и ни за что не причинит ему вреда. Или она и раньше об этом знала? Рисунок был таким подробным, что заронил зерно сомнения в ее душу.
– Почему вы нарисовали такой ужас?
– Кэт… – голос Джокера звучал непривычно сдавленно. Он смотрел не на этот рисунок, Кэт проследила за его взглядом и увидела…
Себя. Сидящую на троне в короне Червонной Королевы на голове и со скипетром в правой руке. Выражение лица у нее на рисунке было холодным, как лед.
У Кэт пересохло во рту.
– Что это?
– Это… это ты, – сказал он.
Она замотала головой.
– Это же просто картинки. Ужасные рисунки.
Под этим рисунком был еще один – со Шляп Ником. Он сидел за длинным столом, уставленным битыми чашками и треснутыми тарелками. Но стулья вокруг него были пусты – ни друзей, ни музыки, ни смеха. Волосы Шляп Ника были взлохмачены, шляпа сбилась набок, под глазами были нарисованы черные круги. Он улыбался безумной улыбкой.
– Зачем вы нам это показываете? – зарокотал Джокер, сжимая кулаки.
Лисичка сложила ручки и продекламировала.
УБИТЬ придется одному. УБИТЫЙ головы лишится.Та будет УПРАВЛЯТЬ страной,а тот с УМОМ навек простится.– Последнее – это обо мне, – сказал Шляп Ник. Он снял цилиндр и теребил в руках ленту. Кэт могла поклясться, что он и не взглянул на стену. – Всегда одна и та же судьба, одно и то же предостережение. Но, как видите, я пока еще не сошел с ума.
Он как будто хотел убедить себя и всех, что эти рисунки – просто безобидная шутка. Кэт хотелось поверить, но Шляп Ник явно был взволнован сильнее, чем хотел показать.
Мы покидаем Червонное Королевство, напомнила себе Кэт.
А раз они уходят, она никак не сможет стать Червонной Королевой.
Возможно, ей и суждено стать правительницей – ведь Джокер прочит ее в новые Белые Королевы. Вероятно, Сестры имели в виду именно это.
Однако корона на рисунке была увенчана сердцем, и не было никаких сомнений в том, какой королеве она принадлежит.
– Ваше будущее написано на камне, но не высечено в нем.
Кэтрин, вздрогнув, обернулась. Элси-Енот стояла на расстоянии вытянутой руки, в бесстрастной маске, и пустыми глазами глядела на нее. Кэт не слышала, как она подошла.
– Эти рисунки – это ведь просто каракули, правда? – с надеждой спросила Кэт.
– Они говорят правду, – ответил Енот, – Но только одну из многих.
– Много, много, множество, – печально пропела Тилли-Сова тоненьким голоском. – Эники-беники ели вареники.
– Выбери дверь, любую дверь, – продолжала Элси, – Все они ведут к этой правде. Это судьба, а
