У него кривился рот. Он все еще нервничал. Он явно надеется, что разговор с Кэт окончен. И теперь она удалится.
Но она осталась.
– Прекрасно, – улыбка исчезла с ее лица. – Теперь, когда все недоразумения остались позади, я хотела бы официально принять ваше предложение – снова.
Кровь отхлынула от румяных щечек Короля.
– О-ох, – проблеял он. – Вот… вот как?
Его взгляд заметался, ища Белого Кролика, как будто церемониймейстер мог ответить вместо него.
Кэтрин ожидала этого. Ни один мужчина – даже совсем глупый и легкомысленный – не захочет взять в жены девицу после того, как она его отвергла. И даже унизила. Девицу, о которой все вокруг говорят, что она выжила из ума.
Но Король был размазней и мямлей.
Поэтому она терпеливо ждала, пока Король всматривался в лица придворных и стражников, судорожно ища выход из положения. Выход, который не подразумевал отказ, потому что Король не умел отказывать.
На его лице отразилась полная беспомощность.
– Хм. Это, безусловно… э-э-э… – Он снова откашлялся. – Видите ли, леди Пинкертон, дело в том, что… я… хм…
– Понимаю, Ваше Величество. Я и не надеялась вновь завоевать ваше расположение после того, как обошлась с вами подобным образом. Но я знаю также, что вы человек мудрый и добросердечный.
Лицо Короля зарумянилось, покраснела даже кожа под курчавой бородкой и завитыми усиками.
– Хм, даже не знаю, как…
– Вот почему я принесла вам подарок. Примите его в знак моей преданности. – Голос Кэт дрогнул, но она загнала боль глубже, глубже, глубже. Обернувшись к Бубновой Даме, она приподняла бровь.
После краткой неловкой паузы дама шагнула к ней, протягивая коробку.
Кэтрин мизинцем указала на короля.
Дама, зардевшись, на негнущихся ногах подошла к трону и передала подарок Королю, после чего, пятясь, вернулась на свое место.
Король с окаменевшим лицом боязливо развязал бант и отогнул бумагу. Он проделывал это так осторожно, как будто боялся, что коробка взорвется у него на коленях.
Наконец он поднял крышку. Все, кто был в тронном зале, вытянули шеи – все, кроме Кэтрин, которая смотрела на Короля пустыми глазами, с безучастным лицом.
– К-королек? – пискнул Король.
– Апельсиновый торт из корольков, Ваше Величество. Недаром вы сказали как-то раз, что корольки – путь к сердцу короля.
Король облизнулся, в глазах у него появился голодный блеск. Червонный Валет у него за спиной подался вперед, пытаясь заглянуть в коробку – он был охвачен тем же вожделением, что и монарх.
Кэт потупилась.
– Надеюсь, мы прекрасно поладим, и я буду счастлива постоянно баловать вас всевозможными утонченными лакомствами. Я ведь обожаю печь, и вам это известно.
Она задрожала, но стиснула зубы. Держаться. Быть сильной. Она знала, что Король колеблется. И знала, что победит.
Глубже, глубже, глубже.
– О, да. Верно, – сказал Король, – Вы были… хм.
Он покосился на Кэтрин, потом на торт. Облизнулся.
– Вы говорите… всевозможными утонченными лакомствами?
– Какими только захотите, – она подняла голову. – И, поскольку я не вижу причин для задержек, предлагаю отпраздновать свадьбу через две недели.
Глаза у Короля полезли на лоб.
– Через две недели?
Кэтрин невозмутимо кивнула.
– Совершенно справедливое замечание, Ваше Величество. Через неделю – это еще лучше.
Король не находил, что сказать. Придворные и стражники в смятении перешептывались и переглядывались.
– О, ну, раз вы так настаиваете, – продолжала Кэтрин. – Трехдневный срок ничуть не хуже любого другого.
Она царственно взглянула на юного пажа, Тройку Бубен, который прятался за колонной.
– Запишите, что бракосочетание между Червонным Королем и дочерью Маркиза Черепашьей Бухты состоится через три дня. Приглашаются все жители королевства. Вы не возражаете, Ваше величество?
– Я… Я полагаю…
– Превосходно. Я так рада! – И Кэт снова присела в реверансе.
Король схватил коробку, в которой хранился ключ к его сердцу, и прижал к животу.
– Значит, три дня. Это… я… для меня это большая честь, леди Пинкертон.
Губы Кэтрин дрогнули в улыбке, скорее издевательской, чем льстивой.
– Полагаю, что эта честь для меня.
Она развернулась и не оглядываясь вышла из тронного зала. Она была счастлива, когда кисло-приторный аромат апельсина остался, наконец, позади.
Всю дорогу домой, в карете, она размышляла над рисунком Сестер. Кэтрин на троне, королевская корона у нее на голове. Она попыталась вспомнить ощущение ужаса, который испытала тогда. Она была твердо уверена в том, что этому никогда не бывать.
Те чувства остались далеко в прошлом.
– Я Червонная Королева, – сообщила Кэтрин пустой карете. И снова, чтобы привыкнуть: – Я Червонная Королева.
Глава 51
Белый куст роз был весь в цвету. Кэтрин видела его из своих покоев в замке, куда ее привезли для последних приготовлений к свадьбе. Цветы среди зеленой листвы в саду светились, как белые фонарики.
Кэт не могла оторвать от них глаз.
В груди у нее жгло, будто там тлел уголь. Ярость не отпускала ее, она нарастала с тех пор, как она повидала Сестер, с тех пор, как приняла предложение Короля. Три дня превратились для нее в сплошную муку. Она хотела, чтобы все скорее закончилось. Хотела стать Королевой, чтобы Сестры смогли, наконец, выполнить свое обещание.
На плече у нее сидел Ворон, его острые когти впивались ей в кожу сквозь ткань свадебного платья. Он стал ее постоянным спутником, хотя разговаривали они редко. Ему одному Кэт рассказала о сделке, которую заключила с Сестрами. Она думала, что он попытается ее отговорить. И хотя он этого не сделал, ей понадобился целый день, чтобы понять: Ворон жаждет мести не меньше, чем она сама.
Джокер был его другом, его приятелем, его соратником Рухом.
– Скоро, – шепнула она Ворону и самой себе. – Теперь уже скоро.
Ворон не ответил, только глубже вонзил когти. Кэт не вздрогнула, хотя и подумала, что на белой парче останутся капли крови.
Дверь за ее спиной тихо отворилась.
– Кэт? – прокрался в комнату робкий голос Мэри-Энн. – Я пришла сделать вам прическу.
Повернувшись к ней, Кэт кивнула, потом отошла от окна и села перед туалетным столиком.
Мэри-Энн постояла в дверях, будто ожидая приветствия или чего-то еще, но не дождалась и со вздохом ступила на ковер. Ворон перелетел на верхушку зеркала.
Мэри-Энн трудилась в тишине, умело прядь за прядью укладывая волосы Кэт и украшая их жемчугом и бутонами алых роз.
– Вам не обязательно это делать.
Кэт вопросительно посмотрела на отражение Мэри-Энн в зеркале.
– Король готов разорвать помолвку, если вы попросите, – продолжала служанка. – Скажите ему, что передумали.
– И что тогда? – спросила Кэт. – Стать Фальшивой Черепашьей Маркизой? Умереть в одиночестве, старой девой с наполовину невидимым котом?
Мэри-Энн обошла ее спереди и оперлась на туалетный столик.
– А как же мы? Наша мечта, кондитерская?
– Моя мечта! – рявкнула Кэт. – Это была моя мечта, и только моя. Твоей она стала только тогда, когда мошенник обманом наделил тебя воображением.
– Это не так, – запротестовала Мэри-Энн, – Я всегда…
– Я не передумала, – Кэтрин встала и поправила юбку. – Я делаю именно то, что хочу.
– Обманный союз, брак без любви?
Кэт посмотрела на свое отражение. Лицо
