В памяти всплыл навязчивый шепот: «Ты их маленькая марионетка».
– Ты в порядке, Софи? – спросила Эдалин и на ее лбу проявилась тонкая морщинка волнения.
– Да, просто устала, – сказала она и тут же осознала, что так и есть. Все тело ныло, а остатки головной боли все еще пульсировали в висках. – Думаю, пойду спать.
Она понимала, что не убедила ни Грейди, ни Эдалин, но они не стали давить. Она погладила шелковистый нос Силвени, пообещала ей, что придет утром, и отправилась в спальню, которая занимала весь третий этаж Хэвенфилда.
В комнате было темно – лишь лунный свет лился сквозь стеклянные стены. Она остановилась в дверном проеме, щелкнула пальцами, дожидаясь, пока свисающие с потолка кристальные звезды зальют всю комнату светом, и лишь затем вошла.
Сандор уже провел свой еженощный обход ее комнаты и проверил, нет ли незваных гостей – но она все равно изучила каждый угол и каждую тень, ища какой-либо признак того, что тут есть кто-то помимо нее. Все лежало на местах, помимо изгрызенной туфли – дело рук Игги. Не был тронут ни единый лепесток цветов, вплетенных в ковер.
Убедившись в этом, Софи закрыла дверь, переоделась в пижаму и легла на огромную кровать с балдахином, утомленно потягиваясь. Прижавшись лицом к Элле, ярко-синему слоненку, без которого она не могла спать, Софи вновь щелкнула пальцами, выключая свет. Игги занял свое место на ее подушке, свернувшись в крошечный серый комочек, и через секунду захрапел подобно бензопиле. Софи почесала его пушистый животик, жалея, что не может также быстро уснуть, и хлопнула в ладоши, чтобы занавесить окна толстыми шторами.
Она надеялась, закрыв глаза, увидеть сны о сверкающих крылатых лошадях, летящих на фоне яркого синего неба. Но вместо этого ее преследовала фигура в темном плаще, набрасывалась из тьмы и утаскивала в дымку. Путы врезались в ее запястья и лодыжки, и кто-то выкрикивал вопросы, на которые у нее не было ответов. А затем горячие руки обожгли ее кожу, и во мраке послышался призрачный шепот.
Они найдут ее.
И она больше никогда от них не сбежит.
Глава 4
«Это был просто сон», – попыталась убедить себя Софи, вытирая со лба холодный пот. Но кожа ныла от воспоминаний о боли, а ноздри до сих пор обжигал сладкий запах снотворного. А тот голос…
Она никогда не сможет его забыть.
Поежившись, она выбралась из постели, на носочках прошла по ковру и прижалась ухом к гладкой деревянной двери. Колотящееся сердце замедлилось, когда она услышала ровное дыхание Сандора по ту сторону. В глубине души она была искренне благодарна ему за защиту. Но хотелось бы в ней не нуждаться.
У Декса не было охранника. Он попросту оказался не в том месте не в то время, а Софи до сих пор ужасно из-за этого расстраивалась. Это за ней они пришли, чтобы посмотреть на ее таланты.
Но… на что она была способна, по их мнению?
Этот вопрос преследовал ее больше кошмаров, и она дошла до стола, чтобы вытащить единственную вещь, способную ее успокоить.
Обернутый шелком сверток был спрятан в дальний угол нижнего ящика, и она не сняла ткань, пока не спряталась под одеялом. Прохладная серебристая сфера согрелась в ее пальцах, на ней засияла золотистая надпись «Шар-шпион», заливая ее пещерку из одеяла тусклым светом.
Софи закрыла глаза, собираясь с духом, и назвала тщательно выученные имена – имена, которые Совет запретил ей произносить.
– Покажи мне Коннора, Кейт и Натали Фриман, – прошептала она, открыв глаза, когда шар-шпион вспыхнул, а в его центре проявились три фигуры.
Ее мама похудела, сестра подросла, а в волосах отца проскальзывала седина, которой Софи не помнила – но это были они. Сидели за столом где-то далеко-далеко, ели пасту феттучини, как идеальная счастливая семья. И даже не знали, что Софи существует.
Софи сама захотела для них такой судьбы – сама молила о ней. Она хотела быть стертой, чтобы они не тосковали о ней в новой жизни. Но нелегко было быть забытой. Особенно учитывая, что их она забыть не смогла.
Софи смотрела, пока взгляд не затуманился и все не поплыло от навернувшихся на глаза слез. Она вытерла их и прошептала:
– Покажи мистера Форкла.
Шар-шпион почернел, и на нем вспыхнули слова, от которых она уже очень устала:
«НЕ НАЙДЕН».
Ее пальцы сжали сферу, пытаясь заставить ее подчиниться. Софи знала, что это не настоящее имя, но отчасти надеялась, что шар каким-то образом распознает истинную личность. Мистер Форкл был ее единственной связью с «Черным лебедем». Именно он спас их с Дексом, когда их похитили. Именно он пробудил ее новые способности. Он даже притворялся ее соседом, пока она жила в человеческой семье, и скорее всего он же и вложил в ее разум тайны.
Он мог дать все необходимые ответы.
Но он не хотел, чтобы его нашли.
Софи завернула шар-шпион обратно в ткань и вернула его на место. В ящичке над ним лежала толстая бирюзовая книга, которую она достала вместе с очередным шелковым свертком. Опустившись на пол, она прислонилась к столу и развернула баночку лунного света. Неяркого сияния хватало, чтобы все видеть и не давать Сандору понять, что она проснулась.
Пальцы Софи прошлись по выгравированному силуэту серебряной птицы на обложке. Лунный жаворонок.
Каждый раз при виде его по телу пробегали мурашки.
Алден дал ей дневник памяти, чтобы она могла записывать сны и отслеживать воспоминания, которые ей не принадлежали. Но после похищения она использовала его, чтобы вести собственное расследование о «Черном лебеде». Софи надеялась, что они оставили в ее памяти подсказки, способные привести ее к ним.
Проблема была в том, что она понятия не имела, как достать заложенную ими секретную информацию. Каждый раз перед тем, как новое воспоминание вспыхивало в памяти, его что-либо провоцировало – обычно записка или подарок от «Черного лебедя». И без подсказок ей приходилось просто продираться через тринадцать лет воспоминаний, а благодаря фотографической памяти у Софи их хватало. Но она сосредоточивалась на двух событиях, которые, как она полагала, были ключевыми.
Первое произошло, когда ей было пять лет. Она проснулась в реанимации, и врачи сказали, что она упала и ударилась головой, а сосед вызвал «Скорую помощь». С того момента она научилась читать мысли. Сейчас она понимала, что в тот день мистер Форкл пробудил ее телепатические способности. Чего она не понимала, так это зачем. Пятилетний возраст – невероятно рано для проявления таланта, и из-за него ей было куда сложнее влиться в человеческое общество. Так зачем он его пробудил? И почему она не помнит, что произошло?
Второй случай произошел, когда
