Я только что продлил контракт еще на четыре года и не собирался оставаться в Дугласе. Сумел бы я ни к кому и ни к чему не привязаться?
Точно, я бы просто называл Эмму деткой.
— Все будет хорошо, детка, — сказал я.
Небольшой загородный коттедж стоял на отшибе, но в пятидесяти футах от него было еще несколько таких же.
«Мой дом»
И мне предстояло решить, что с ним делать. С домом, с ребенком и с прахом. Вот же черт! Как много тем для размышлений. Вздохнув, я начал расстегивать ремни на детском кресле. Крепление заело.
— Как вообще работает эта хрень? — заворчал я.
Ведь при младенцах можно ругаться? Они все равно ничего не понимают.
Тем не менее, мне стало не по себе, и я решил перефразировать.
— Прости, Эм…Я хотел сказать, детка. Извини, что выругался. Я хотел сказать «Как работает эта штука», — пояснил я орущему ребенку. — Ох, детка, только не начинай. Давай же, — занеся ее внутрь, я понял, что был абсолютно прав в своем решении избавиться от нее.
Ну, «избавиться» — слишком грубое слово. Я должен был отдать детку какой-нибудь семье. Тем, кто позаботится о ней так, как не смогу я. К счастью, у моего брата и его жены была старомодная записная книжка. Я пробежался по списку, набирая каждый номер.
— Привет! — в очередной раз сказал я.
— Ах, да. Чем могу помочь? Я не буду ничего покупать.
— Постойте! — окликнул я. — Я ничего не продаю. Речь о Джаксе Хьюстоне.
— Джакс Хьюстон скончался.
— Знаю. Я — его брат, — пояснил я.
— О, понятно. Примите мои соболезнования.
Меня охватил озноб. Казалось неестественным принимать соболезнования о кончине человека, которого я не видел годами.
— Значит, вы были его другом. Вы вместе работали, да? — спросил я.
— Да, — ответил он. — В автосалоне.
— Хорошо. Ну, как оказалось, у моего брата есть дочь. И я подумал…
— О чем подумал? О ней?
— Я подумал, не захотите ли вы ее удочерить?
На линии повисла мертвая тишина.
— Вы серьезно? — начал раздражаться мой собеседник.
— Слушайте, это безумие. Знаю. Я сам растерян. И понятия не имею, что делать.
— Слушай, парень, у меня пять своих собственных детей, и их нужно кормить. Но я дам тебе совет. Обратись в службу опеки и отдай ребенка на усыновление. Твое предложение ни у кого не вызовет восторга, — он повесил трубку.
Я сделал еще несколько звонков, и все они закончились одинаково. Но я не собирался сдаваться. В течение следующего часа я прошелся по всей телефонной книге и позвонил каждому человеку, имевшему хоть какое-то отношение к Джаксу. Полный провал.
Ребенок, все еще сидевший в автокресле, засмеялся.
— Что смешного, детка? Считаешь забавным мое умение вести телефонные переговоры? — вздохнул я. — Ну, если бы мы были на миссии морпехов, я бы надрал кому-нибудь зад, но остальное вне моей компетенции.
Мне итак предстояло за одни выходные решить кучу вопросов. Нужно было все подготовить. Встретиться с адвокатами, заверить завещание и все это с ребенком на руках.
Скрестив руки на груди, я посмотрел на детку. Она была невероятно милой. И снова засмеялась.
— Прекрати быть такой очаровательной, детка, — проворчал я.
И вот, опять она рассмеялась. Я едва сдержался, чтобы не сыграть с ней в ку-ку.
— Не привязывайся, — шепотом напомнил я себе.
Вытащив свой сотовый, я запустил поиск нянь в нашем районе. И нашел парочку. Но засомневался. Поголовно девочки школьного возраста. Конечно, они неплохо ладили с детьми и были ответственными, но разве справились бы с крошечным требовательным ребенком? Я не знал. И с каждой минутой моя усталость возрастала. Обычно я не заливал напряжение алкоголем, однако сегодня ничего не мог с собой поделать.
— Ладно, детка, — сообщил я. — Мы прокатимся.
Я снова установил кресло на сидение и поехал в винный магазин. Выходя из машины, я хотел было оставить детку в салоне, но пресек идею на корню. Пускай я не собирался привязываться, но будь проклят, если бы выпустил ребенка из поля зрения. Я взял детку, и она так уютно устроилась у моего плеча. Я начал привыкать ходить с ребенком на руках.
Под звон дверного колокольчика я вошел в винный магазин и поспешил к отделу с крепкими напитками, столь необходимыми мне на данной стадии напряжения. Детка снова заплакала.
— Все хорошо. Все хорошо, детка, — уверил я, гладя ее по спине. Но она рыдала и рыдала. — Ты и глазом моргнуть не успеешь, как мы отсюда уйдем.
Осматривая полки в поисках любимого ликера, я на кого-то налетел.
— Эй, осторожнее, пожалуйста. Я вообще-то с ребенком, — раздраженно сказал я.
Но стоило мне сверху вниз посмотреть в прекрасные зеленые глаза, как мое сердце бешено заколотилось.
— Думаю, это тебе лучше быть осторожнее. Разве у тебя нет слинга? Ты носишь ее, как шар для боулинга.
— Дженни, что ты здесь нахрен делаешь? — прорычал я.
— А что все здесь делают? Вот ты, например? Решил купить выпивку для своего ребенка?
— Немного виски успокоило бы ее, — пожал я плечами. — Родители мне раньше давали. И все же нет, я хочу купить бутылочку для себя, — пояснил я, прихватив Wild Turkey.
Детка плакала и плакала, причем все громче.
— Ну, похоже, у тебя полно забот.
— А что насчет тебя? — спросил я под крики ребенка. — Что ты здесь забыла? Тебе не нужно быть в своем магазине? Разве разгар рождественской лихорадки не самое удачное время, чтобы продать людям мыло и все такое?
— За магазином присмотрят, ясно? — вздохнула Дженни. — У меня был напряженный день.
По ее тяжелому вздоху я понял, что она подразумевала напряжение не из разряда «не могу решить, с каким вкусом купить мороженое». Что-то основательно снедало Дженни.
— Мне очень не хочется видеть тебя такой, — вздохнул я. Детка у меня на руках продолжала вопить. — Черт, Дженни, я понятия не имею, что мне с ней делать. На этой неделе у меня море дел помимо ребенка.
— Ты что, не можешь найти няню?
— Я искал. Но знаешь, как-то не хочется доверять младенца школьницам.
— Можно мне? — спросила Дженни, протянув к Эмме руки.
Я передал ей ребенка, и она непринужденно его взяла. Совсем иначе, нежели брал я в палате больницы.
— О, какая хорошая девочка. Какая милая малышка, — проворковала Дженни, качая детку. — Как тебя зовут?
— Эмма, — ответил я.
— Эмма, ты просто прелесть. О таком дяде можно только мечтать. Теперь он тебя защитит.
Мне было ненавистно и одновременно приятно
