Запитав рисунок своей силой, и посыпав пеплом сожженного праведника, я отдал команду:
- Тащи! – Объяснять что, не потребовалось. Сзади подъехала скрипящая тележка, на которую были навалены смачно похрапывающие тела четырёх мужиков. – Давай их по одному!
Держа крепко спящую жертву за волосы, я быстро перерезал ей горло, направляя струю крови, что вырвалась из шеи в углубление, что было вырыто, посередине ритуального круга и заговорил:
- Мать всех монстров, прими в дар этого человека и снизойди до обращающихся к тебе. Нашли на моих врагов болотную лихорадку! – Откинул я первый труп и перерезал горло второму, продолжая заполнять ямку кровью. На третьем мужике она дошла до краёв и взбурлила, выпуская из себя сотни, тысячи, миллионы комаров, что полетели кусать моих врагов, заражая их этой страшной болезнью. Этот грех будет висеть только на мне. Вечно!
- Что с этим делать? – Вытащил последнего вора мой подельник.
- Он поможет нам пробраться внутрь. – Нарисовал я ему на лбу пару рун и приложил к стене усадьбы. Отошли! И тут прозвучал взрыв, что проделал обширную дыру в заборе и снял все охранные заклинания. Очередная придумка Апофиса.
- Проход открыт. – Констатировал я, заметая следы. Не хочу, чтобы друзья видели, на что пришлось пойти, чтобы добиться своего. – Помогай, давай!
- Надеюсь оно того стоило, – уложили мы окоченевшие трупы и другие остатки в телегу, откатив их до ближайшего канализационного люка, куда всех и скинули. Снизу запищали. Крысы растащат трупы за час, заметя все следы.
- И я надеюсь. – К этому моменту уже стали возвращаться парни, что услышали взрыв и поспешили на помощь.
- Что здесь произошло? – Круглыми глазами смотрели они на десятиметровую прореху в монолитном заборе.
- Пока вас не было подорвали. – Дал я пять Серёге. – Вперёд!
Стоило нам ступить на родовые земли этих мразей, как мы наткнулись на первого защитника, но драться не понадобилось. Мать всех монстров, что послала комаров, разносить заразу хорошо постаралась! Он не соображал, что делал – психоз и лихорадка, вот неполный список, что на него нашло. Разумный человек не стал бы резать сам себя и выкладывать органы, пересчитывая их, сбиваясь на цифре два.
Миша прервал его мучения, отрубив ему голову своим мечом, мигнувшим красным. Я понимал, что обрекаю на страшные муки и смерть не меньше тысячи человек, в том числе детей, но другого способа нет. Нужно выкорчевать эту гниль с корнем, раз и навсегда. Весь род!
- Для общего блага, – прошептал я.
Подобные картины повторялись. Мало, кто сохранил свой рассудок в целости. Женщина душит мужа, а тот в свою очередь пытается её поцеловать, признаваясь в любви. Подростки разожгли костёр из мебели и прыгают в него, сгорая и смеясь, пока их кожа лопалась, а кости чернели. Бабулька вместо котят топит младенцев. Одна сцена страшнее другой! И всех их мы упокаивали, не оставляя следов или свидетелей. Кто – то, как Серёга плакал, но делал. Миша был темнее тучи, поглядывая на меня, но тоже делал. Все знали, куда и зачем идут... Поздно пить боржоми.
Единственное, что разогнало наши тяжкие думы, были подвалы поместья, где содержались горожане, истязаемые этим семейством. Каждый член рода имел свою тюрьму здесь и пленников. Некоторых милосерднее было убить, что мы и сделали.
Старший сын любил животных, так что своих заключенных он превращал в полулюдей, приращивая к телам красивых девушек лапы, хвосты и гениталии от разных видов, а потом их использовал. Как, надеюсь, объяснят не надо?
Средний, просто обожал пытки, так что его игрушки жили недолго. Горазд на выдумки мужичок. Испанский сапог просто поглаживание в сравнении с его придумками.
Остальные члены рода были проще, используя людей в ритуалах или постельных играх. Это нам поведали счастливцы, до которых ещё не успела добраться местная семейка Аддамс. Комары не посчитали их моими врагами. Повезло им. Наверно...
- Комнаты хозяев наверху, как и личная темница Боярина. Он держит своих жертв подле себя, – любовался отсветами крови на ноже, что мы ему дали бывший горшечник, что был доставлен сюда людьми Кутузовых и выдержавший пытки. Не думаю, правда, что его узнает жена. Всё тело покрывала сплошная корка шрамов. – Вы не против, если мы поможем? – Кивнул он за спину, где вооружалась кто чем, толпа полутрупов, но с яростным блеском в глазах.
- Нет. Живых не брать, – махнул я рукой.
- Мог и не говорить, – показал он отсутствие зубов, улыбнувшись.
Орда озлобленных мужчин и женщин делала грязное дело лучше нас. Никаких сожалений! Нам же приходилось переступать через себя. Вспомогательные помещения уже чадили пламенем. Гостевые дома, беседки, бани...
- Где же они? – Поднялись мы уже на четвёртый этаж резиденции владельцев города, а ни его самого или его сыновей нет. Мягкая лапка, вместе со Святополком и Азеем собрали уже больше десяти сундуков добра! Вынесли всю библиотеку, сокровищницу и арсенал. Уйдём с прибытком, хоть это и не радовало. Жажда мести жгла душу.
В личных комнатах хозяев жизни, было не лучше чем в темницах. К кроватям прикованы дети, что служили постельным утехам педофилов. Их мужики разорвали голыми руками. Девочки тянули к нам руки, утирая слёзы радости.
В других апартаментах весь стол был заставлен блюдами из людей. Запеченная голень молодого, здорового парня, молоко матери отнятое силой, глаза в кляре, уши в сметане... Каждое кушанье было подписано. Казначей рода был выпотрошен Мишей лично!
Хандра отступила. Правильное дело делаем! Больше на меня не косились, как на какое-то чудовище.
В коридоре послышался шум, крики боли и брань.
- Что там? – Подскочили мы к людям, что столпились у двухстворчатых дверей, оттаскивая трупы своих друзей. Один превратился в кусок льда, другой в кляксу на полу.
- Боярин с сыновьями. Не знаю, что вы со всеми сделали, но на них это подействовало ослаблено.
- Понятно. Идите дальше. Здесь мы сами разберёмся, – отослал я их прочь. Они тоже тащили тюки с добычей. Жить-то, как-то надо?
Дверь отворилась легко. Роскошный кабинет с красным ковром на полу, дубовыми шкафами и столом, покрытым зелёным сукном. Во главе сидел сам Боярин Кутузов, пытаясь связаться с кем-то по браслету. Сыновья стояли рядом, направив на нас руки. У одного в кулаке был зажат комок тьмы, а у другого льда.
- И кто это к нам пожаловал? – Встал хозяин терема и заехал
