– Чего случилось-то? – охренел Яхон от моего наезда, но быстро вызвал всех бойцов, что дежурили в доме.
Построившись, четверо наших солдафонов смотрели перед собой, явно понимая, чем обусловлен сбор. Наверняка уже между собой обсудили.
– Оружие к осмотру! – строго сказал я. Все, вот гады, друг друга покрывают, уже ствол где-то стащить смогли. Стоят, глаза потупили, но думают, что переиграют меня.
– Игорь, ты чего? – не унимается Серега.
– Это чье? – вытянув руку с висящим на мизинце пистолетом, я обвел взглядом бойцов. – Вы ведь знаете, стервецы, что у оружия есть номера… – Один тут же сник, но нашел в себе силы и, быстро подняв глаза, сделал шаг вперед.
– Сержант Иволгин, – вскинув руку к виску, парень ждал наказания. Вова вместе с Яхоном привили им армейскую дисциплину даже тут, вдали от родины и армии вообще.
– Это чего такое? – только еще въехав в тему, рявкнул Яхон.
– Где вы потеряли оружие, сержант? – спокойно, размеренным тоном спросил я.
– Виноват, не понимаю, как это произошло, готов понести любое наказание.
Тут вдруг проявился Серега во всей своей красе. Он таким, наверное, со времен войны не бывал. Буквально прыжком оказался между мной и бойцом и зарядил ему кулаком такую плюху, что Ванин, также присутствующий здесь, аж крякнул и бросился к упавшему бойцу.
– Вы чего делаете-то, обалдели, что ли? – крикнул он нам обоим. – Потерял сознание, сто процентов сотрясение мозга, а может, и что похуже. Бойцы, взяли его и в подвал, быстро.
– Их еще никто не отпускал! – строго заметил Серега, но было видно, что он уже жалеет о своем поступке.
– Ты, кстати, заслуживаешь такого же, – спокойно произнес я.
– Старшой, моя вина, – Яхон смотрел мне прямо в глаза.
– А знаешь за что? Тут моя жена вообще-то, хорошо, что дети у себя в комнате, а ты тут такое вытворяешь.
– Оливия, извините меня, сорвался, – повернув голову к моей жене, произнес Серега. – Такого больше не повторится, я про оба случая.
– Знаешь, почему я ничего не говорю о пистолете?
– Нет, – честно, как и всегда, ответил Яхон.
– Просто знаю, что он не был бы использован против нас.
– С чего ты так решил, да и где ты его нашел?
– Паша у бойца вытащил, тот имел неосторожность заснуть рядом.
– Твою мать! – Серега, казалось, расстроился еще больше.
– А ты не ругайся, почему у тебя бойцы без смены сутки сидят, а? – я посмотрел в глаза другу.
– Игорь, извини, замотался, сумасшедшие два дня…
– Я-то ладно, но ты и перед бойцами виноват. Они сидели сутки, устали, ты хоть кормил их?
– Конечно, Косицын ими рулил, просто я смену задержал, люди в поселке срочно нужны были, вот у меня и вылетело из башки.
Инцидент был исчерпан, но осадочек остался. В последние год-два я уже был уверен в подготовке наших бойцов, оказывается, пресловутый человеческий фактор и здесь вмешался. Из-за всей этой кутерьмы даже Серега допустил ошибку, а он их давно не делал. Вот как нас расслабила спокойная жизнь, теряем хватку.
Закончилось все нормально, да, не без потерь, но Судоплатов был впечатлен и благодарен. Вся моя помощь, участие наших людей и жертвы среди них, были тем малым, чем мы сами были обязаны Паше. Ведь в первую нашу с ним встречу здесь, в Штатах, он не сказал главного. Передача орденов и погон была символична, он должен был убрать и меня, и всех остальных, но он этого не сделал. Награды лишь приманка, вдруг бы мы захотели вернуться. Берия в сорок первом был очень зол из-за того, что, уходя, мы положили столько его людей, да еще и кого-то из дальних родственников прихватили, тот на Дальнем Востоке служил. Плюс золото. Он по шапке от Верховного получил неслабо, как говорил Судоплатов. Чудом усидел, но пообещал отомстить. Возможно, отложил, пока Паша был нужен, он ни его не трогал, ни нас, Судоплатов нас постоянно прикрывал, так как понимал свою необходимость иметь в друзьях таких, как мы, с нашими связями в Штатах. Как стал неугоден, тут и нас пришпорили. Ладно, поживем, увидим. Если Лаврентий не одумается, мы вообще-то ему неслабо так помогли, то придется скататься в Союз. Думаете, Берия живучее меня? Что-то я сильно сомневаюсь в этом. А против пули с километра нет надежной охраны. Я президента САСШ завалил, не думаю, что наркома убрать будет сложнее. Он, в отличие от того же Верховного, постоянно на людях, часто в разъездах. Подловить его где-нибудь на полигоне… Да как два пальца об асфальт.
Через неделю после этих событий состоялась встреча Судоплатова с семьей. Жена – хорошая и добрая женщина, несмотря на прошлое место службы. Женщина, а в первую очередь она мать, постоянно благодарила за помощь, мы скромно слушали. А говорить она умела, у нее и должность в НКВД подходящая была.
– Игорь, ты сможешь нас переправить куда-то в другую страну? – задал, наконец, вопрос Павел, я этого ждал.
– Конечно, ты точно решил уезжать?
– Да, здесь нам покоя не дадут, да и тебе, если я рядом буду. Тебя прошу, потому как на свои контакты надежды уже нет. Лаврентий может подключить мексиканцев, там у нас, – Паша запнулся, – у них большая агентура.
– Ну, если смысла тебя уговорить нет, хотя я и надеялся, что ты останешься со мной, потому как вместе мы сила, я предлагаю тебе Австралию, как?
– Я чего-то думал о Южной Америке…
– Там нацистов полно, ты уверен, что никто тебя не узнает? Да и Адольф куда-то туда убежал, ведь его так и не поймали.
– Сейчас я уже ни в чем не уверен. Могли и слить. Но ведь Австралия – это та же Британия, а вот там меня знают точно. Да и почему ты хотел, чтобы я остался здесь?
– Да просто все, Паша. Если все-таки захотят, то продолжат попытки ликвидации меня и парней, а ты все-таки большой спец. Мы могли бы выстроить такую систему, что смогли бы на равных бороться даже со спецслужбами больших держав.
– Я тебя понял, Игорек. Обещаю, что подумаю.
– Если тебе не важен светский образ жизни, я бы тебе вообще предложил кое-что получше, да и опять же обоим выгодно…
– Игорек, ты о чем? Где я, и где светские рауты и ужины? Я дома-то не бывал, меня, вон, дети-то видели раз в год, наверное.
– Паш, давай мы тебе просто поможем, а? – сказал я просто, без обиняков.
– В смысле? – не сразу понял Судоплатов.
– Поедешь туда, где не так жарко, больше на Союз похоже?
Павел, кажется, начал понимать.
– Да нам, наверное, даже и привычнее это было бы. Мне, вон, совсем эта ваша жара
