Еще фишка насчет сменяемости власти. Ну, тут вообще все просто, как мне кажется. Обычная алчность и жадность. Оппозиционерам покоя не дает тот факт, что они сами не у власти, а следовательно, не могут воровать. А работать просто, как нормальные люди, не хочет никто. На фига, это ж быдло должно работать, они-то – элита!
Весна нового, пятьдесят первого года выдалась превосходной. Моя формульная команда вовсю готовилась к новому сезону, давая понять конкурентам, что бой будет страшным. Еще зимой в Лондоне состоялось принятие нормального регламента чемпионата. Приняли решение обо всем, что хоть немного вызывало разночтения. Мне удалось продавить главную мысль, что из «Формулы-1» нужно делать «Королеву автоспорта». Многие заинтересованные личности, весьма приближенные к высшему свету и власти, были в этом заинтересованы. Удивительно, но странно повел себя Энцо Феррари. Ему показалось перебором участие в пятнадцати гонках чемпионата. Но тут уж я выступил так выступил!
– Извините, уважаемый синьор Феррари, – я сделал паузу, – а что это за почет такой, выиграть пару забегов и объявить себя создателем лучших автомобилей?
– Это и есть престиж! А если количество гонок будет большим, чемпионат потеряет в зрелищности и будет простым массовым событием.
– Так от массовости он лишь прибавит в популярности и той же зрелищности. Вам, как производителю великолепных машин, разве не хочется видеть их по всему миру? Видеть, что люди хотят иметь красный автомобиль только потому, что он выступает в «Королевских гонках»? – именно этого и хочет комендаторе, уж я-то знаю!
– Я не понимаю, где связь… – Энцо, хитрец Энцо. Все-то ты понимаешь, а только прикидываешься.
– Скажите, синьор Феррари, что престижнее? – Тот внимательно смотрел на меня, а я продолжал: – Выиграть один раз или два?
– Ну, конечно, два! Но мы потеряем статус чемпионата…
– Никоим образом! Популярность «Ф-1» будет повышаться от гонки к гонке. Но есть и еще одно условие…
– Говорите, мистер Смит, – подбодрил меня директор ФИА.
– Мы должны развивать чемпионат по всему миру. Для начала, представить в гонках каждый континент хотя бы одной страной. Позже – по возможности развивать и увеличивать территории.
– А не говорит ли в вас простое желание заработать больше денег, молодой человек? – выступил один из делегатов.
– А что, это как-то запрещено? – с удивлением спросил я. – Вообще-то все здесь так или иначе для того, чтобы зарабатывать.
– А разными континентами вы хотите завоевать рынки сбыта вашей продукции.
– А вы нет? – спросил я в лоб. – Господа, мы уходим от разговора. Вы все прекрасно знаете продукцию нашей компании. Она представлена по всему свету, многие из вас имеют в собственности автомобили, разработанные лично мной. И что, думаете, мной руководит только желание нахапать больше денег? Даже не смешно, господа. Если бы я хотел больше зарабатывать, а не тратить, я не участвовал бы в гонках, тратя огромные средства.
– А Гарри прав, – поддержал меня вдруг один из делегатов. Кажется, он представляет «BRM». – Не серьезно это, когда производители работают круглый год, а в зачет идут только несколько трасс, которые так или иначе выгодны некоторым из нас. Да и система начисления очков устарела.
– Очки, – вновь взял слово я, – должны начисляться за каждую гонку и учитываться все. Люди работают, а получение очков – это первое, что показывает их работу.
– Ну, вам, молодым, все бы сломать! – возмущенно, но уже без искорки в голосе заметил еще один старый функционер.
– Не сломать, а модернизировать, в связи с тем, что технологии не стоят на месте, – ответил я.
Тогда регламент мы обсуждали неделю. Еще больше потратили на согласование, но в итоге добились общего результата, который на выходе устроил всех. Меня, после прошлогодних выступлений, уже принимали всерьез. Особенно технари, те, кто сам что-то делает, а не только участвует деньгами. Ведь мои машины – это именно мои машины, я их и разработал, и внедрил.
Первая гонка состоится в начале мая, уже прогресс, а то они собирались только к концу проснуться. Борьба предстоит тяжелая, «Альфа» сильна, особенно Маэстро в ударе, но и я буду жилы рвать.
Летом состоится крещение для нашего с Судоплатовым детища. Как и в той истории, Корея будет и здесь, только вот с нашим вмешательством. Конфликт зреет куда серьезнее, чем тот, о котором знал я, хотя бы по той причине, что на этот раз отношения САСШ и Союза еще хуже. Павел прорабатывает сейчас все варианты, чтобы вынудить стороны сесть за стол переговоров. Начиная с нейтрализации глав противоборствующих группировок и заканчивая прямым уничтожением таковых. Если не захотят говорить, выкрадем и посадим за стол, не поможет, начнем стрелять и взрывать. Амеры здесь, как и всегда, опираются на флот, утопим пару эсминцев, можем и авианосец повредить, Союзу пока препятствовать не будем, те вроде бы выступают за объединение. Это южан активно толкают вперед, а Сталин на Север не так уж и давит, но посмотрим.
Оливия в очередной раз сделала меня папой. Дочка, вторая уже, назвали Мэри, первую зовут Анной, родилась крепкой и здоровой, что очень радовало. Все мои друзья также активно увеличивали семьи. Малой перещеголял просто всех, у него уже четверо, молодец. Яхону пока удались двое, но он у нас все время в разъездах, а в отсутствие мужа дети в основном не рождаются. В нормальных семьях. У нас – нормальные.
По весне, то есть вот как раз сейчас, матери моих друзей, которые так и жили с нами, вдруг рванули в Айдахо. Это парни вывезли их в феврале, показать контраст с Калифорнией, вот те и влюбились в эту девственную красоту. Но самое главное, они рванули туда не просто для получения новых эмоций, а решили подгрести под себя ферму, что уже закладывалась. Скоро должны завести из Монтаны черных коров, будем развивать животноводство. С картошкой и так понятно, местные бы не поняли, если бы мы не разбили поля под нее. Кстати, наняли немало людей для работы, местные вроде довольны. Со всех ближайших селений людей привлекли. Так как ездить к нам далеко, пустили специальный транспорт, который забирает людей из одного места и привозит на работу, так же затем увозит домой. Все приняли это на ура.
Бурят активно занимается туризмом, вот ведь кто бы сказал мне тогда, в лесах Белоруссии,
