Мы оба мечтательно вздохнули, облокотившись на барную стойку.
– А секс солнца? – спросила я.
– Да, но не только. Оно – во всем: во вкусе помидоров и поцелуях, в красоте Венеры и в оливковом масле…
– И в «Пенье»?
– Да, и в «Пенье», и даже в пении под дождем, и не только… Мадонна!
По радио запел его кумир, и Луиго мастерски подхватил: «Holiiiddaaaaaaay», размахивая руками в такт. «Celebraaaaaate!» – и я принялась размахивать вслед за ним, раскачиваясь под музыку.
Луиго выскочил из-за стойки залихватским движением в стиле восьмидесятых, и мы закружились по бару, подпевая и хохоча, когда песня закончилась.
Луиго повернулся ко мне:
– Видишь, bella? La vita è dolce…[36]
– Да, Луиго, так и есть.
Паста с томатным соусом
1 порция (можно легко сделать две, три или четыре)
1 зубчик чеснока;
оливковое масло экстра вирджин высшего сорта;
1 банка нарезанных итальянских помидоров-сливок (400 г);
морская соль;
1 большая порция спагетти или другой пасты, по вкусу;
базилик, по вкусу;
пармезан, по вкусу.
Чеснок очистить и раздавить, прижав плашмя лезвием большого кухонного ножа. Добавить немного оливкового масла в кастрюлю и бросить туда раздавленный чеснок. Немного поварить – но так, чтобы чеснок не сгорел, – затем открыть банку с томатами и вылить содержимое в кастрюлю. Довести до кипения, помешивая.
Если вы используете консервированные помидоры, готовить нужно всего десять минут.
Наполнить водой большую кастрюлю для пасты и поставить на огонь. Как только вода закипит, посолить и добавить пасту (классический рецепт предусматривает спагетти, но можно также использовать фузилли или пенне). Сразу после добавки пасты в воду перемешайте, чтобы она не слиплась. Когда паста будет «аль денте» (обычно для этого нужно десять минут, но лучше пробовать, чтобы не переварить), слить воду, оставив около двух столовых ложек для того, чтобы добавить в соус. Измельчить несколько листьев базилика и бросить в кастрюлю. Достать зубчик чеснока и выбросить его. Затем добавить пасту в кастрюлю с соусом и перемешивать, пока она не будет покрыта им полностью. Добавьте немного воды из-под пасты, если хотите, чтобы соус стал более жидким. По желанию, перед подачей на стол можно натереть немного пармезана.
(Оставшийся соус можно поставить в холодильник, до следующего раза.)
Салат из фенхеля и кроваво-красных апельсинов
1 порция, с избытком
1 крупный клубень фенхеля, очищенный;
2 красных апельсина;
оливковое масло экстра вирджин высшего сорта;
бальзамический уксус высшего сорта.
Обрезать верх и низ клубня фенхеля, оставив только середину. Затем разрезать пополам. Нарезать каждую половинку на ломтики (1–2 сантиметра толщиной) и бросить в миску. Почистить апельсины, нарезать ломтиками (лично мне легче порезать целый апельсин на 6–8 долек, а затем снять кожуру). Смешать ломтики апельсина с фенхелем, добавить много оливкового масла, чуть сбрызнуть бальзамическим уксусом (не переборщите). Все перемешать и подать на стол.
3. Март
La Festa delle Donne,или Как отпраздновать то, что ты женщина
Продукт сезона: горох
В городе пахнет: мимозой
Памятный момент в Италии: поездки по набережной Арно на «Веспе» на закате
Итальянское слово месяца: Giaggiolo[37]
Когда я вернулась с рынка, зазвонил телефон. Я взяла трубку, ожидая услышать местных телефонных агентов, на которых оттачивала свой пока еще ломаный итальянский.
– Pronto?[38] – поздоровалась я.
– Ну как, уже влюбилась в Джузеппе? – игриво прочирикали в трубке.
Кристобель, прочно войдя в образ моей феи-крестной, звонила раз в неделю, чтобы справиться о моих делах.
– Нет, но думаю, мы подружимся, – ответила я. – Может быть, оно и к лучшему.
Кристобель признала, что из Джузеппе, с его странными привычками и острой потребностью в личном пространстве, возможно, не вышел бы идеальный любовник, но зато он стал бы мне верным другом.
– Я тут подумала, – продолжала щебетать она. – Может быть, тебе остаться?
В своей неподражаемой манере, интуитивно она уловила мое желание остаться во Флоренции. Я представила, как Кристобель сидит в кресле у туалетного столика в черном платье от «Миу-Миу» и туфлях на шпильке от «Прада», прижав рожок старомодного телефона к самому уху, чтобы не испортить сложную прическу.
– Я периодически буду наведываться, но ты можешь пока пожить. Так что мы подумали, если ты хочешь… Ну то есть, если у тебя нет других планов…
Моя прошлая жизнь в Лондоне теперь казалась полнейшей бессмыслицей. Работать в поте лица всю неделю и жить по-настоящему только в выходные; ездить за покупками в бездушные супермаркеты, где на полках в своих целлофановых саванах и картонных гробиках лежали мертвые, безвкусные фрукты и овощи.
Теперь офисная жизнь для меня потеряла всякий смысл. И хотя я так долго цеплялась за свою карьеру, дававшую деньги и статус, сама мысль о том, чтобы проводить столько часов в день – большую часть жизни, – сидя сиднем в свете неоновых ламп и накапливая жир, вызывала отвращение. Однако я была слишком занята, чтобы задумываться об альтернативе, а мое воображение – перемолото безжалостными жерновами повседневности. Теперь, когда от прежней меня ничего не осталось, на горизонте замаячила перспектива новизны. Призрачный мираж свободы.
Теперь моим единственным желанием было наслаждаться жизнью, как итальянцы.
К моему разочарованию, привязать к себе Беппе оказалось не так-то просто. Он флиртовал со мной в кафе, но, когда мы договаривались о свидании у меня дома, пропадал. В лучшем случае он писал сообщение с какой-нибудь отговоркой, в худшем – не делал даже этого. После окрыляющего чувства желанности такое отношение обескураживало.
– Он тебя боится! – вынес свой вердикт Луиго, терпеливо выслушав мой ежевечерний отчет об отсутствии прогресса в наших отношениях.
Это было его излюбленное объяснение нерешительности Беппе, после «Может быть, он гей?». (Луиго задавался этим вопросом при виде всякого симпатичного парня, входившего в бар, даже если он был с девушкой.)
– Он знает, что ты уедешь, и боится привязаться.
– Не думаю, Луиго. Я ведь уезжаю в Лондон всего на пару недель, а потом вернусь, – всхлипнула я. – О боже! Я как-то заваривала чай и забыла накинуть халат. Может быть, он увидел мою огромную задницу и теперь вообще никогда ко мне не прикоснется…
При этих словах Луиго удрученно вздохнул:
– О, bella, неужели я плохо объяснил тебе, что значит быть женщиной?
Однажды ранним мартовским утром, в четверг, я обнаружила цветочный рынок на лоджии Пьяцца делла Репубблика, площади девятнадцатого века, прилегавшей к Римскому форуму и старому гетто. По периметру площади выстроились гламурные кафе с просторными террасами, а в центре стояла пестрая карусель. С одной стороны площади располагалась длинная лоджия, широкая триумфальная арка, соединяющая площадь
