4. Апрель
Fare l’amore, или Как завести любовника
Продукт сезона: артишоки
В городе пахнет: апельсиновыми и лимонными цветами
Памятный момент в Италии: поцелуй на Кампо в Сиене
Итальянское слово месяца: baciami[55]
Я только пришла на выставку, проходившую на одной из невзрачных улочек района Санта-Кроче, и бродила, разглядывая экспонаты, как вдруг мой телефон зажужжал: «Какие планы на вечер?»
Это был Роберто, продавец одежды, с которым мы познакомились накануне, оказавшись за одним столиком в «Чибрео». Я пыталась доесть мини-пиццы, которые принес Беппе, а Роберто тем временем рассказывал мне о своей жизни и работе. Мне очень нравился его низкий голос и игривое поведение. В отличие от отрешенного взгляда Беппе, глаза Роберто были озорными и излучали тепло и любопытство. Он носил очки, волосы чуть длиннее обычного и странные бакенбарды – два треугольника, врезавшиеся в щеки.
Роберто спросил, откуда я, и, услышав в ответ:
– Уж точно не из девятнадцатого века, в отличие от тебя, – зычно расхохотался.
Тогда-то я и заметила щель между его передними зубами, и все мысли о сексе солнца улетучились. Это был невероятно сексуальный, зрелый и привлекательный мужчина.
Дождавшись, когда Беппе повернется спиной, я дала ему свой номер.
Теперь я ответила ему:
«Я на выставке женского искусства с соседом».
«И как, гламурно?»
Я огляделась. Освещенная неоновыми лампами комната была похожа на класс вечерней школы. Экспонаты – картины, коллажи и даже аппликация из вязаных фигурок в раме – были прикреплены к подвижным магнитным доскам.
На длинных столах стояли бумажные тарелки с крекерами и арахисом; кто-то даже принес хумус. Повсюду бродили неухоженные женщины с грязными волосами, в спортивных штанах и бесформенных вязаных свитерах. Они были совсем не похожи на тех итальянок, которых я привыкла видеть в городе.
«Нет», – ответила я.
«А еда там есть?»
«Не-а. Джузеппе сказал, может быть, потом пойдем на пиццу».
«Никаких пицц! Скажи адрес – я за тобой приеду».
Через десять минут подъехала блестящая маленькая черная «Ауди», из открытого окна которой мне улыбался Роберто. На нем был кашемировый джемпер фисташкового цвета и вельветовый пиджак, волосы были зачесаны назад. Он поцеловал меня в щеку, и я, уловив аромат одеколона, сделала глубокий вдох. Когда я осторожно садилась на низкое обитое кожей сиденье, он с чувством объявил:
– Хватит питаться как турист. Все пицца да пицца! – Я рассмеялась. – Сейчас я накормлю тебя нормальной едой!
Роберто направил на меня всю мощь своей чуть щербатой улыбки, и машина утонула в водовороте харизмы. Желудок у меня сжался. Я улыбнулась в ответ и уселась поудобнее. Мы полетели по ночному городу и наконец остановились у небольшого ресторана в центре, гудящего от элегантно одетых посетителей. На мне была повседневная одежда, как обычно, с огромными серьгами, и на фоне других женщин в ресторане, в шелках и мехах, с изысканными прическами и на высоченных каблуках, она выглядела совершенно неуместно. Я огляделась – мое первое настоящее свидание в хорошем флорентийском ресторане.
Я чувствовала себя растрепой и неряхой, и мне стало еще неудобнее, когда Роберто остановился перед несколькими столиками, за которыми сидели холеные дамы. Те легонько коснулись его в знак приветствия. Казалось, его знают – и любят – все.
– Итальянки, – шепнул он мне на ухо. – Всегда при параде…
Я хихикнула, испытав удовольствие, когда он прикоснулся к моей спине, провожая между столиков.
Наконец, мы заняли свои места, и я принялась рассказывать ему о выставке: о «классе в вечерней школе», о женщинах в спортивных штанах и об инсталляции из вязаных фигурок.
– А, лесбиянки! – понимающе кивнул он. – Хорошо, что я за тобой заехал!
Роберто предложил сделать заказ за меня, и я с радостью согласилась: меню было мне непонятным и казалось ужасно сложным. Роберто же обсудил с официантом самые свежие блюда, спросил, что сегодня есть вкусненького, а в само меню едва заглянул.
– Все женщины, с которыми я общалась до сегодняшнего вечера, говорили, что я сошла с ума, решив переехать из Лондона во Флоренцию, – призналась я ему. – Не понимаю!
– Флоренция – маленький город, – ответил Роберто, наклонившись ко мне.
Я тоже наклонилась, и при этом мне трудно было сосредоточиться на том, что он говорит: его рука, сжимавшая бокал, была так головокружительно близка ко мне.
– Сейчас она тебе нравится, как и всем туристам, но через пару месяцев ты уедешь домой. Так всегда бывает. – Он встряхнул головой, как будто давно уже сделал выводы на этот счет.
И прежде чем я успела возразить, он признался, что ему и самому понравился Лондон, но он так и не смирился с некоторыми особенностями тамошней жизни: Роберто был гурманом.
– Видишь ли, cara, в Англии нет культуры питания. Люди совершенно не умеют есть. Они готовят скучную еду или идут в ресторан и заказывают скучную еду там, да еще и по сумасшедшим ценам. А овощи…
– Знаю, – перебила я его. – Они безвкусные. Бедные мы, несчастные! Но Роберто! – Я просто обязана была защитить родной город. – Сейчас все изменилось! У нас в Лондоне появились замечательные рестораны, а по телевизору крутят кулинарные шоу, все переходят на слоуфуд и органическую пищу…
– Да-да, – махнул он рукой. – В том-то все и дело. Для того чтобы в Лондоне начали хорошо питаться, нужно ввести на это моду или придумать какое-нибудь движение. Когда я в последний раз там был, друзья повели меня в одно место – как там его? – а, «Олфудс». Все мои друзья-англичане были просто в восторге – ты посмотри, говорят, какие помидоры, прямо как в Италии! Это да, там было много разных сортов. Но стоили они семь фунтов за пару помидорок…
– Знаю! – грустно подтвердила я. – Это тебе не Сант-Амброджо.
– Вот, видишь! – воскликнул он. – В Италии качественная еда доступна не только богатым. Мы, итальянцы, получаем удовольствие от приема пищи, а не от запретов на нее, как вы, англичане…
Как раз в этот момент принесли наш заказ. Тарелка выдержанного сыра пекорино с медом, добытым на собственной пасеке владельца, который мы принялись уплетать, охая и ахая. Маленькая глубокая тарелка с дымящимися тальятелле под соусом из дикого кабана, таким вкусным, что, попробовав его, Роберто в экстазе закрыл глаза, поднял руку и замотал головой. Этот итальянский жест понятен без слов во всем мире. Придвинувшись поближе, он сообщил, что и сам охотится.
– Я люблю быть наедине с природой, cara, – продолжал он тихим, вкрадчивым голосом, как будто поверяя мне важную тайну. – Люблю охотиться, ловить рыбу…
Я облизала губы. Еда была такой вкусной, что никто и не удивился бы моему повышенному слюноотделению. Но на самом деле я была ошеломлена близостью Роберто – его остроумием, легкой манерой общения, страстью
