серьезно. – В последнее время мы достаточно успешно справляемся с возложенными на нас задачами. Тем не менее медицинская практика свидетельствует, что для полного выздоровления лечение необходимо проводить более интенсивно, иногда удваивая и даже утраивая дозы необходимых лекарств. К сожалению, наши пациенты…
– Хватит этого цирка, – неожиданно перебил его торжественную тираду Гюрза. – Всем и так все ясно. Давай конкретно.
В воздухе повисла пауза. Подобное вступление было традицией, и мало кто из них задумывался, насколько оно важно и нужно и нужно ли оно вообще.
Алекс холодно посмотрел на Гюрзу.
– Желаешь сам попробовать?
– Не-а, – усмехнулся юноша. – Не вижу никакого смысла в этих глупых прелюдиях.
– Давайте уже быстрее, – взмолился вдруг Жуля. – У меня еще срочные дела.
– Знаю я твои дела, опять попрешься бухать со своими мудаками из подъезда, – сверкнул глазами Алекс, но Гюрза хлопнул ладонью по столу:
– Стоп! Проехали, хватит!
Жуля засопел, недовольно поглядывая на Алекса.
– Еще раз наедешь на моих друзей, получишь в бубен, – пообещал он Алексу.
– Жуля, ты слышал, что я сказал?! – повысил голос Гюрза. На их столик стали обращать внимание.
Такого еще не было. Между ними никогда не возникало никаких ссор, а уж тем более непосредственно перед акцией.
Алекс достал из рюкзака тетрадь. В ней лежала сложенная карта Москвы. Молодые люди склонились над ней.
– Вот, отсюда на север в паре километрах от метро идет промзона. Куча заброшенных гаражей, плюс небольшая свалка. Клиентов масса. Проверено, – чуть хвастливо сказал Алекс. Он пометил указанные места красным маркером.
Гюрза внимательно изучал крестики на карте.
– С ментами что? – спросил он.
– Рядом лес, если что – запарятся искать. Вот, смотри, – показал Алекс на карте. – Кроме того, ментовка отсюда далеко, а патрульным машинам там неудобно ездить – дороги все разбитые. Так что все должно пройти чики-пуки… Думаю, в 19.00 и встретимся. Никто не возражает? – он обвел присутствующих взглядом.
– Предлагаю в 20.00, – сказал Гюрза. – А еще лучше в 21.30, многие из них еще околачиваются на улицах, у них свой трудовой распорядок.
Несколько секунд Алекс смотрел на Гюрзу, затем сказал:
– Что ж, пусть будет восемь вечера.
– Я приеду на частнике. Кто со мной? – продолжал Гюрза.
– Можем мы с Алексом, – подала голос Нелли. Она доела пирожное и вытирала пальчики салфеткой.
– Нет. Кто-то один, – тоном, не терпящим возражений, сказал Гюрза. Алекс снова бросил на него оценивающий взгляд.
– Тогда берите Жулю, мы приедем сами, – легко согласилась девушка, накрыв ладошкой руку Алекса. Она видела, что он собирался что-то сказать, и это «что-то» стопроцентно было бы нелицеприятно для Гюрзы, но решила разрядить обстановку. Жуля, казалось, вообще не понял, что речь идет о нем. Откинувшись на стуле, он тупо смотрел в окно, изредка кряхтя по-стариковски.
– Ничего не забывать, форма одежды парадная, – решил своим долгом напомнить Алекс.
– Хорошо. Тогда в 20.00 на выходе из первого вагона. Мика? Скатаешься со мной сейчас туда? Я на колесах, – обратился Гюрза к Мике. Тот еле заметно кивнул, храня полное безмолвие. За все время он не произнес ни слова.
– Вечером я всем позвоню. Завтра – отдыхать. – Гюрза закрыл тетрадь и подвинул ее Алексу.
Заскрипели отодвигаемые стулья.
– «Завтра отдыхать»… Нашелся добродетель, отец родной. Того и гляди, жопа треснет от такой заботы, – с неприкрытой злостью бросил вслед уходящему Гюрзе Алекс.
– Забудь. Не все ли тебе равно? – сказала Нелли. – Пусть считает себя командиром, если это его так прет.
– Ну-ну, – хмуро произнес Алекс.
7
Ростислав проснулся в четыре утра. Не от похмелья, хотя его голова трещала по черепным швам и глаза распухли, превратившись в две тонюсенькие щелки, а глотка была похожа на пустыню Гоби. Ему приснился какой-то кошмар, будто он летит в самолете и видит, как один за другим начинают лопаться иллюминаторы, осыпая пассажиров жалящими осколками, а в прорвавшиеся дыры фонтанами хлынула кровь. Кто-то визжал, кто-то хохотал в безумии, а он только чувствовал, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой, словно они приклеены, отчего становилось еще ужаснее.
Голова болела настолько, что, казалось, мозг вскипел и лезет наружу, грозя снести черепную коробу. Рост скатился с кровати, стукнувшись лбом о комод, и, отдышавшись, поплелся на кухню, где долго и жадно пил из-под крана. Заметного облегчения, однако, сие действие не принесло – через пару минут жажда снова дала о себе знать, и он пил снова и снова, пока живот его не раздулся, а вода уже выплескивалась изо рта. Чертыхаясь, он вернулся в комнату и со стоном повалился на кровать. Спать уже не хотелось, и он включил телевизор. Головная боль немного стихла.
Мельком просматривая каналы, Рост почувствовал легкое замешательство. Он пытался вспомнить события вчерашнего вечера, но память наотрез отказывалась ему помочь, и это пугало молодого человека. Он только помнил, что снова был в зале игровых автоматов, потом подошел Лелик… Они пили пиво, затем водку, Рост несколько раз выиграл… Потом, кажется, пошли в казино, и он с кем-то сел играть в карты… Дальше темнота. Интересно, как он умудрился попасть домой? Не иначе, Лелик его довез…
«Хорошо бы узнать, в выигрыше я остался или просрал все на свете?» – размышлял он. Проверить это можно было только одним способом – вывернуть карманы. Они были пусты. В одном из них он обнаружил визитную карточку. «Квадратов Геннадий Валерьевич. Генеральный директор региональной правозащитной организации „Рубинекс“… Откуда она у него?
Квадратов… Мысли носились аллюром, перед глазами почему-то возник образ черного квадрата Малевича. Квадрат, квадрат… В мозгу шевельнулось что-то знакомое, словно он знает, о чем идет речь. Рост предпринял еще одну попытку вспомнить, но безрезультатно. Хорошо бы позвонить Лелику, да рано еще. Немного повалявшись в кровати, Рост решил принять холодный душ.
В начале девятого он все-таки не выдержал – тревожное чувство становилось невыносимым – и набрал номер телефона своего старого друга Алексея, которого по привычке он продолжал называть Леликом.
– Это я, здорово, – сказал он, услышав знакомый голос.
– Здорово, здорово, – хрипловато ответил на приветствие Лелик, однако что-то в его интонациях заставило Роста насторожиться.
– Лелик, вчера… Все было нормально? – спросил он.
– Смотря что считать нормальным, – послышался голос в трубке. – Если не считать, что ты пропердел в долг семьдесят косых Квадрату, то, можно сказать, все нормально. Ты что, ничего не помнишь?
– Постой-постой! – Рост сглотнул слюну, горло снова пересохло. – Я тебя плохо слышу, Лелик! Я что, кому-то остался должен?!
– Остался должен? Рост, вынь тапки из ушей! Семьдесят штук, ты понимаешь? СЕМЬДЕСЯТ!!! Я же говорил тебе: не садись за стол к Квадрату!
– Что еще за квадрат? – тупо переспросил Рост. Он чувствовал, как предательски задрожали руки. Ему захотелось сесть, и он упал на колченогий стул. – Какой квадрат, братуха?
– Малевича, твою мать! – закричал на том конце провода Лелик, злясь на непонятливость Роста. – Ты что, дурачка решил включить? С ним такое не прокатит. Ты понимаешь, во что влип? Рост!
Услышав слово «Малевича», Рост с трудом сдержал истеричный смешок. Так вот почему у него были такие странные ассоциации.
