И будто проблем с лицензированием и промоматериалами было недостаточно, у них начались проблемы с туром, которому, похоже, суждено было провалиться: «Нам удалось запустить продажу билетов, и все шло очень хорошо, как и следовало ожидать, – говорит Лоусби. – А потом вышла „Body Language“. Одновременно The Rolling Stones анонсировали свои шоу под открытым небом, которые включали целый ряд ночных выступлений на стадионе „Уэмбли“, а чуть позже они анонсировали концерт в Раундхей-парке в Лидсе, и билеты на них были на 50 пенсов дешевле, поэтому наши продажи пошли на спад. Конечно, когда вы начинаете работать с Queen, вы думаете – вау, это фантастика, настоящая лицензия на печатание денег. И вдруг вы получаете „Hot Space“, потом The Rolling Stones, затем трудности с лицензированием и плюс к этому рок-группу, которая, казалось, решила стать группой диско, и вот тут-то у вас начинаются проблемы. И у нас были реальные проблемы. Я обанкротился, потеряв своих спонсоров».
«Мы провели два концерта в Эдинбурге, в Лидсе и Милтон-Кинсе, с группой Heart на разогреве, и даже они не были распроданы. За эти две ночи аудитория составила 8000 человек, что должно дать вам некоторое представление о влиянии этого альбома на их основную аудиторию, которая, по моим наблюдениям, не возвращалась аж до Live Aid»[474].
Хотя „Hot Space“ достиг 4-го места в Великобритании, в США он поднялся лишь до 22 позиции. Синглы из альбома не стали хитами, и только „Las Palabras De Amor“ попал в топ-20 в Великобритании, в то время как в США „Calling All Girls“ – первый сингл Queen, написанный исключительно Роджером Тейлором, – смог попасть лишь на 60 место. Еще хуже были обзоры. Rolling Stone назвал альбом «довольно качественным, но местами навязчивым»[475], а спустя 12 лет после выхода альбома журнал Q провозгласит „Hot Space“ «Одним из лучших 15 альбомов, в которых великие рокеры сбились с пути»[476].
«Поскольку они были уникальной группой, у них был фирменный звук и они были рок-группой, хотя и могли создавать интересные вариации на тему, не думаю, что кто-то ожидал от них выхода „Hot Space“», – говорит Пол Лоусби[477].
Разочарование поклонников группы в их новом альбоме было столь велико, что, выступая в Милтон-Кинс на финальном шоу британского и европейского этапа тура „Hot Space“, Фредди, хотя и с трудом, был вынужден признать прохладное отношение публики к альбому. «Как большинство из вас знает, у нас теперь новый звук, и что бы там ни было, мы собираемся исполнить несколько песен из черного фанка, или как вы там это называете», – сказал он толпе, прежде чем продолжить: «Люди так взбудоражились по этому поводу, хотя это всего лишь чертова запись!»
Но фанаты были не единственными, кто был не в восторге от нового звучания Queen: «Я припоминаю, что наехал на Фредди, потому что некоторые вещи, которые он писал, были определенно навеяны гей-культурой, – говорит Брайан Мэй. – Я помню, как говорил ему: „Было бы здорово, если бы такие штуки были универсальными, но у нас ведь есть друзья с самыми разными убеждениями“. Приятно нравиться людям. Но что очень плохо, так это отталкивать от себя людей. И я почувствовал, что мы чем-то („Body Language“) оттолкнули от себя людей, поскольку это был откровенный гей-гимн»[478]. Даже Роджер Тейлор сказал: «Я думал, что он [Hot Space] будет отличный альбом, но вышло полное дерьмо»[479].
Однако Фредди упорствовал. «Я думаю, что „Hot Space“ был одним из самых больших рисков, на который мы пошли, но люди не могут принять то, что выходит за рамки нормы. Я бы ненавидел себя, если бы мы каждый раз выпускали нормальные альбомы. Это не значит, что мы всегда правы, это не так. Весь этот танцевально-фанковый уклон был в основном моей идеей и, очевидно, вышло не очень хорошо. Я думаю, что идея просто опередила свое время, но мы сделали то, что нам тогда хотелось сделать. Мы чувствовали, что это правильно»[480].
„Hot Space“ полон скрытых посланий: этакий сплав рока с диско и фанком, не говоря уже о гендерной политике Фредди Меркьюри, которая к тому же совпала с появлением СПИДа. В 1970-е годы у него были облегающие футболки, длинные волосы и накрашенные ногти – имидж, который в контексте глэм-рока не был таким уж вызывающим. В 1980 году под влиянием гей-имиджа Нью-Йорка и Мюнхена, с их пристрастием к коже, его стиль изменился соответственно. Он обрезал волосы, отпустил усы и часто фотографировался в кожаной фуражке и в майке или жилете с логотипами Mineshaft или Heaven. Питер Фристоун так объясняет новый облик Фредди: «Это дало Фредди повод избавиться от длинных волос, что облегчало ему посещение баров. Так он не выделялся среди остальных». Фристоун говорит о том, что Фредди принял имидж обыкновенного рабочего, популярного в начале 1980-х годов среди гей-андеграунда под названием «клон»[481].
«Клон» был во многих отношениях самым мужественным из мужчин. Его фигура была сформирована многими часами изнурительного бодибилдинга, его рельефные мышцы, казалось, пульсировали под кожей. Он больше походил на участника конкурса культуристов, чем на парикмахера или флориста. У него были короткие волосы и густые усы или коротко стриженная борода. В этом реформированном гее, борце за свободу, не было ничего от нью-эйджа или хиппи. «Клон» жил бурной жизнью. Он отрывался по полной, принимал наркотики, танцевал на дискотеках до утра и занимался горячим сексом с незнакомцами.
Считается, что имидж «клона» (близкий к мачо) впервые был представлен широкой публике поп-диско группой Village People, созданной в 1977 году французским музыкальным продюсером Жаком Морали. С самого начала Village People ориентировались на гомосексуальную аудиторию, представляя сценических персонажей из гей-фантазий. Среди шести различных персонажей в первоначальном составе Village People именно «строитель» Дэвид Ходо, друг Фредди, чей физический облик напоминал Меркьюри во время выпуска альбома «Hot Space», был тем, кто впервые представил широкой публике имидж гей-клона, или мачо.
«Мне никогда не нравился этот подчеркнутый образ „клона“ Фредди, – говорит Марк
