Глава 3
Эльрик лежал рядом и смотрел в ясное небо. Как только я пошевелилась, медленно повернул голову в мою сторону:
— Так и знал, что снова воскреснешь… Мертвая была. Я что же, мертвого от живого не отличу?
— И тебе доброе утро.
Я потянулась и приподняла голову. Гака крутилась неподалеку: тварь поскуливала и с такой тоской смотрела в нашу сторону, словно надеялась, что мы из жалости к ней выйдем и позволим себя съесть. Она передвигалась, как и ночью, на четырех конечностях, но подпрыгивала теперь с видимой тяжестью. То ли от голода стала вялой, то ли Эльрик вчера сказал правду: при свете дня человекообразное чудище слабеет. Сейчас ее безобразное тело уже не казалось таким страшным, от такой твари я, возможно, и сама сбежать смогу. Потому я зевнула и снова посмотрела на своего неприятного попутчика:
— Откуда они берутся? Гаки эти ваши.
Он снова пялился в небо и явно не спешил вернуться к делам.
— Меня больше интересует, почему ты то воскресаешь, то умираешь…
— Сама не знаю. Но могу сделать выводы, что для опытов я по этой причине не гожусь. И в рабстве с меня толку мало будет: какому хозяину понравится, если я жбан чищу-чищу, а потом помираю? Воскресла, а жбан-то сам себя не почистил.
— И то верно… — он будто бы сам с собой рассуждал. Точно размышлял, куда меня, такую ущербную, продать будет выгоднее.
Пришлось подсказывать:
— Вижу один выход — отпустить на все четыре стороны.
Он сосредоточился, прищурился, но потом покачал головой:
— Да нет. Возможно, что некроманту для опытов такой экземпляр как раз интересен будет! А еще лучше: вообще ему об этом не сообщать...
— Вот ведь заладил! Ладно, приятель, убивай эту тварь, да пойдем уже на опыты сдаваться. А то скучно тут.
Я хоть и врала без зазрения совести, но Эльрик этой очевидности внимания не уделял. Он потянулся, потом приподнялся на локте и задумчиво уставился в сторону твари:
— Гаки — это особый вид демонов. И есть у них только одно предназначение — жрать. Санитары леса, можно сказать. Но в отличие от асуров или ёки, гаки своего тела не имеют, потому вселяются в людей: в детей там, больных, слабоумных, тех, в ком сознания твердого нет. Ну или в трупы. Но приклеиться они могут только к магии в крови. Чем больше магии, тем сильнее гака. А у ведьм самая большая концентрация магии, потому их после кончины сразу сжигают, абы чего не вышло. Приходят гаки, как и все демоны, из другого мира. И никакими заклятиями это не остановишь.
Я хоть и удивилась, что Эльрик удосужился подробно ответить на мой вопрос, но ликовать не спешила:
— А ты ведь тоже маг, то есть в зоне риска!
Он снова рассмеялся — у него, видимо, от смеха иммунитет укрепляется, а иначе не объяснишь, почему он все время хохочет:
— Я уже достаточно взрослый, и, как можешь заметить, не самый слабоумный.
С этим бы я поспорила, но нашлись вопросы поважнее:
— Ладно, умник с магией в крови, мочи демона и пойдем отсюда. Она прямо на глазах медленнее стала.
— Медленнее, — согласился он. — Но зубы такие же острые. Я ее, конечно, убить смогу, но для начала мне нужна гарантия. Поклянись, что не попытаешься сбежать.
— Клянусь! — легко ответила я. Это ж не пионерская клятва, в самом деле, а просто слово, необходимое для выживания.
Эльрик теперь смотрел мне прямо в глаза:
— Нет, не так. Повторяй: «Клянусь, что не отойду от тебя на десять шагов».
Я пожала плечами и повторила слово в слово. Но он никак не унимался:
— «Клянусь, что буду подчиняться тебе, пока не передашь меня в руки новому господину».
Вот на этом моменте интуиция тревожно запульсировала где-то под ложечкой, но тем не менее я произнесла слова. Эльрик щелкнул пальцами возле моего носа и легко подскочил на ноги. Тайишка внутри меня молча слушала наш разговор и лишь поддакивала моим решениям.
Эльрик махнул рукой, и голубой огонь, всю ночь горевший по окружности, вмиг исчез. Тварь, будто только ждала сигнала, тут же рванула вперед — хоть ее движения и были замедленными по сравнению со вчерашними, но перемещалась она тем не менее с приличной скоростью. Гака высоко прыгнула, нацеливаясь на самого сильного противника, но Эльрик словно схватил горсть воздуха, зажал в кулаке и швырнул в нее. В горло твари впечаталась струя того же огня, отчего она сначала завизжала и, подсеченная на излете, рухнула на землю. Трепыхалась еще несколько секунд, а потом затихла. Неплохо! Но от туши начал подниматься какой-то белесый, живой пар. Я замерла в ужасе, но Эльрик, шагнув ближе, тем же синеватым огнем полоскал по этому дымку, пока тот не исчез полностью. Так, насколько я могла судить, сам демон и был уничтожен, а не только его оболочка.
— Ух ты! — честно призналась я. — Я тоже так хочу!
Эльрик глянул на меня и снова тихо рассмеялся.
— В тебе нет магии, так что не светит. Таким, как ты, или в богатых семьях надо рождаться, или вообще не рождаться.
— Какая прелесть, — обиделась я. — Кстати, а изгонять этих самых демонов вы не пробовали?
— Как это — изгонять? — не понял он.
— Экзорцизмом. Как же еще? — я блеснула эрудицией.
Но Эльрик в ответ только светлую бровь изогнул и покровительственным тоном отрезал:
— Не лезь, неграмотная, в тему, в которой не соображаешь!
Я обиделась повторно, но спорить поленилась. Еще посмотрим, кто из нас тут неграмотный.
Мы довольно долго шли по чаще, потом свернули на тропу. Тряпичные боты на ногах порядком истрепались — после вчерашних приключений особенно. А рубаха теперь уже не казалась большой и уютной. А мы все шли и шли. Я оглядывалась, чтобы не пропустить правильный момент. Эльрик прошел вперед, я немного отстала. Он даже не оглянулся. И тогда я, не теряя времени, рванула в сторону. Конечно, еще не забылось, что он, как и вчера, меня отыщет. Но это ведь не значит, что и пытаться не стоит! Отыщет — снова сбегу. Потом снова и снова. Пока ему не надоест.
Но пробежав всего несколько шагов, я вдруг замерла на месте. Как если бы впереди воздух был податливой резиной: не обо что ударяться, но двигаться дальше все сложнее, вязнешь. Но я, сцепив зубы, пыталась прорвать невидимую ловушку.
— Ты чем занимаешься? — спокойно поинтересовалась Тайишка.
— Сбегаю! — обозначила очевидное.
— Куда сбегаешь? Ты ведь магу поклялась, что не сбежишь.
Ее ровный голос вкупе с вязким пространством сделали все понятным.
