— Ну, что ты ходишь хвостом? — обернулась Даара и проследила за моим взглядом. — Боишься? С чего ты вообще взяла, что Криит тебя им отдаст?
Может, она и права, но я лучше где-нибудь рядышком поторчу. А когда они собрались в лес, то попросила взять меня с собой.
— Тебя? На охоту? — с веселым удивлением переспросил Криит.
— Дай мне лук, сын вождя, и я покажу тебе, как нужно охотиться!
Даара рассмеялась, но поддержала:
— Да пусть идет. Твоя Тали нервничает из-за Дотлаака.
Криит просто пожал плечами.
— Ты ведь понимаешь, что тебе сбежать я не позволю?
Честно говоря, мысль такая мелькала. Не позволит — так не позволит. Но в лесу мне все равно будет легче дышаться.
Четвертым к нам присоединился один из воинов, Кораак. Большими компаниями на охоте делать нечего — леса тут богатые на дичь, мне ли не знать. Но зверье пугливо. Намного вернее идти мелкими группами и в разных направлениях, чтобы не распугать.
Мне не то что лука, даже ножа не выдали! Не доверяют. Бесы отличались ловкостью и скоростью, но чего-то важного для хорошей охоты им не хватало. На счету Даары и Криита через несколько часов было по паре зайцев. Ну да, пусть попробуют накормить такой добычей весь отряд. Или дадут мне лук.
Мы уходили все дальше и дальше. Вполне возможно, что на ночевку останемся в лесу, но это даже лучше. Однако когда они слепо пропустили след пекаря, во мне взыграл охотничий азарт. Одна эта черная свинья перевесит всех их зайцев.
— Криит, — я шептала, подобравшись ближе. — Дай мне хотя бы нож. Клянусь добрыми духами, что не направлю оружие на тебя или других.
Он подумал немного, но достал из-за пояса кинжал и протянул. Я подкинула в руке. Сбалансированный, но не охотничий. Ладно, сойдет. Метнулась к кустам, там прижалась к земле и очень тихо поползла дальше — точно, семейка разжиревших пекарей. У них шея толстая, надо попасть с одного удара, а не то умчатся. И нож с собой прихватят. Ни разу не брала пекаря без лука, но говорят, все возможно, когда духи леса чуют кровь охотника.
Выбрала самого крупного — в холке будет мне до середины бедра. Облизнулась. Охотник убивает только для пропитания и шкур, потому охотник не может быть жестоким. Когда животное повернулось боком, уверенно метнула нож. В гортань ему не попадешь и череп таким оружием вряд ли рассечешь, потому попасть надо в мягкую часть сбоку, а после этого за секунды добить. Остальные пекари с визгом разбегались, когда я всаживала нож уже в загривок.
— Здорово! — восхитилась Даара за моей спиной. — А давайте дадим Тали лук и назначим главной за добычу провианта?
— Ничего себе, — подошел с другой стороны Кораак. — Ты ведь жрицей была? Я тоже хочу служить твоей богине!
Они смеялись, однако Криит выглядел серьезным. Решили прямо на этой полянке разводить костер и оставаться на ночевку. Со свежеванием они неплохо справлялись и без меня, потому я подкидывала хворост в огонь.
— Синяя Жемчужина, — Криит подошел ко мне близко, но его могли слышать все. — Ты как-то сказала, что убила пятнадцать человек из моего народа. Тогда я не поверил, но… повторишь это при шамане? Просто ради моего любопытства.
Даара и Кораак тоже уставились на меня, но теперь не спешили смеяться. При шамане я ничего говорить не хотела, я бы вообще к их прогнившему племени не приближалась. Выпрямилась.
— Сын вождя, а от моего ответа будет зависеть моя жизнь?
— Нет. Если это правда, то в тот момент ты убивала тех, кого считала врагами. Это не преступление.
— Тогда можно, я ничего не буду говорить при шамане?
— Можно, — он нахмурился. — Заберите у нее нож, и за оружием следите, когда она рядом. Удивлен, что этот прилетел не мне в горло.
Удивление Криита объяснимо. Ведь прилетел бы, если бы мои руки не были стянуты проклятием.
Но вечно веселая Даара придумала другое объяснение. Хлопнула меня по плечу и отвесила:
— Побольше доверия к своей женщине, Криит! Любовь — такая штука, которая сильно сбивает прицел!
Мясо пекаря вкусное. Бесы посыпали его какой-то пряностью, но не привычной солью, поэтому еда их была пресной. Но мясо пекаря настолько вкусное, что даже отсутствие настоящей соли его испортить не могло. К концу ужина незначительное напряжение растворилось в пустой болтовне и было напрочь забыто.
Летняя погода была теплой, а дожди — быстрыми, потому мы размещались прямо на земле, даже не пытаясь отыскать более укромного места. Криит уложил меня рядом с собой, что никого не удивило. Поцеловал в волосы, потом в лоб, прижал ближе, еще теснее. Я слышала, что его дыхание становится тяжелее. Неужели он собирается делать со мной что-то на глазах остальных?
— Пожалуйста, не надо, — прошептала совсем тихо, чтобы на расстоянии шага нельзя было расслышать.
— Почему? — он ответил так же едва слышно. — Думаешь, они не знают, что мы делаем ночами?
— Знают, но… пожалуйста.
Он наклонился к моему уху:
— Почему? Это стыдно?
— Да.
— Снова испытываешь терпение. Но хорошо. Давай сделаем так, чтобы никто не услышал.
— Что?
Он нырнул рукой под подол многострадального платья.
— Раздвинь бедра и расслабься. Можешь зажать рот, чтобы не выдать себя.
— Что?
— Или ты расслабишься сама, или я просто возьму тебя, как хочу. Тогда стонов не избежать, — судя по голосу, он широко улыбался.
Я откинулась и постаралась развести колени. Тело задрожало, а он еще даже не коснулся той самой точки. Рука только прошлась сверху, поглаживая, а потом исчезла. Криит перехватил мою руку и направил вниз, прижимая к своей промежности. Член уже был возбужден. Потом развязал веревку, стянул немного штаны и снова схватил меня за ладонь, прижимая уже к голой коже. Я задохнулась от ощущения его возбуждения. Сама тронула пальцами горячую головку.
— Обхвати и двигай, как если бы я входил в твой кулак. Сильно не сжимай, но двигай постоянно. Даже если тебе станет не до того, не останавливайся.
Я попробовала. Он очень коротко выдохнул и напрягся. Он лежал на боку, моей руке было не очень удобно, но я старалась водить туда и обратно: до самого основания, а потом вверх, заводя кожу на обнаженную головку.
— Да, так… не останавливайся.
Судя по его рваному дыханию, я все делала правильно. Но когда он снова запустил руку мне между ног, непроизвольно выгнулась. Он погрузил внутрь только один палец, но не вводил глубоко — заскользил туда и обратно. Я зубами вцепилась в ладонь, чтобы не застонать в голос.
— Не останавливайся. Иначе вытащу тебя в самый центр — пусть все видят, как тебе нравится, что я с тобой делаю.
Задергала рукой быстрее, резче, но при этом не могла сосредоточиться ни на чем. Водить рукой вдоль члена, но не сжимать, не стонать, не
