Вторая сарказма не поняла, потому добавила еще увереннее:
— Пусть Марика станет тебе хорошей женой, раз путь ее увел от богини! Прими и мою благодарность за ее спасение!
Их никто не стал поправлять. Ни про спасение, ни про жену. Они являли собой дев, слишком далеких от быта и тем более войны. Потому если я женщина Криита, но непременно жена. Единственная и самая любимая, конечно. Они и понятия не имеют, что творилось во взятых поселеньях… Теперь стало понятно, почему Тали так запросто и окончательно сломалась. И эти двое сломаются, если их в те же условия поставить. Не мне рушить их хрустальный мирок из иллюзий.
Самый главный вопрос я так и не озвучила — не знала, как спросить о том, о чем должна быть знать сама. Не выдержала Даара. Она представила Криита и себя, а потом выдала в лоб:
— Что у вас там случилось-то? Ваша сестренка все в тайне держит.
— Не шуми так, воительница! — девушки уже совсем успокоились, но отвечала одна. — Очень плохое в храме случилось…
И замолчала.
— Что?! — если они продолжат тянуть, Даара начнет из них выколачивать… хотя бы скорость мысли. И я ей, вероятно, помогу.
— Так ведь… солдаты. Остановились в храме на отдых, но подзадержались. Настоятельница, конечно, не прогоняла. А они жриц начали… тискать. Ловят, смеются и говорят, почему, мол, красота такая пропадает. Тогда настоятельница не выдержала и потребовала покинуть храм. И они как взбесились… — она постоянно сбивалась, но я с холодеющим сердцем уже предполагала, что в рассказе будет дальше. Однако ошиблась: — Она гневом богини пригрозила, и они трухнули… Знают ведь, что взять силой жрицу грех, все злые духи тут же налетят. Но и уходить не хотели. У них будто в головах злые духи поселились, толкающие на извращения! Они взяли священный стержень и говорят, что сами жриц не тронут, а вот стержнем можно. Ведь им нас уже трогали, говорят… Настоятельницу раздели догола и смеяться над ней стали… Она нам кричит: бегите. Ну мы и побежали кто куда. Вторую неделю по лесам прячемся и вернуться боимся…
Даара приподняла бровь с непонятной ехидцей. Наверное, думала, что напрасно я их народ так яростно ненавидела, когда собственный не лучше. Криит пристально смотрел на меня, но я не могла контролировать выражение лица. Окаменела от мыслей. В то время, когда рыбаков убивают и выгоняют из домой, солдаты императора заняты подобным? Это их мирная жизнь так расслабила? Ну, быть может, им и не помешает встряска в виде кровавой бойни, которую несут бесы… Однако в бойне ведь опять пострадают обычные люди.
— Что еще за священный стержень? — спросил Криит тихо.
— Ну… ритуальный, — ответила другая. — Нас девочками в храм берут, потом священным стержнем делают женщинами — так послушница превращается в жрицу, но никогда не возлежит с мужчиной. Это не больно: настоятельница всегда делает так, что ощущаешь благостный трепет и прилив силы, а не боль. Вот язык пробивать и то больнее! Но святые традиции за тысячу лет не менялись и меняться не должны! Но если бы солдаты стали… с их безумными глазами, без молитв добрым духам… это как если силой женщину взять, даже хуже.
Вот оно как. Такое простое объяснение, которое никому и в голову бы не пришло. Потому все подряд шаманы и называли Тали девственницей, ведь в ритуале этом на невинность тела и души никто не покушался. К страсти никакого отношения, только молитвы добрым духам. Я старательно отводила взгляд от Криита, но он не сдержался:
— Иди-ка сюда, жена моя, мне срочно поцеловать тебя нужно.
Девушки угрозы в его голосе не распознали — захихикали и зарделись. Мне отчего-то тоже захотелось смеяться, но отошла вслед за Криитом в сторону.
— Целуй, муж мой!
Он схватил меня за плечи и подтянул к себе.
— Ты почему же во всем врешь? Думала, смеяться буду?
— Думала, смеяться будешь! — поддакнула я.
— Разве я такой, который смеялся бы над верой? Разве ты такая, которая позволила бы смеяться? И имя… Марика?
— Ну, пусть будет Марика, — моя нервозность и переживания выливались в беспричинное веселье.
Криит почему-то не злился — быть может, мои глаза уж слишком искрились, или просто был озадачен:
— Когда я увижу в тебе хоть каплю доверия? Разве жрицам позволительно быть настолько лживыми?
— Так ведь я теперь не жрица! Твой «священный стержень» успела познать!
Он сжал ладони и встряхнул меня:
— Сколько можно выводить меня из себя? Хочется утащить тебя подальше от этих призрачных сестер и найти моему стержню применение! — он не выдержал и рассмеялся.
— Поцелуй меня, сын вождя, да закончим на этом ссору.
Я приоткрыла рот и обнажила жемчужину в языке, зная, как на него это воздействует. Но он не успел решить, чего хочет больше — сначала поцеловать, а потом прибить на месте, или наоборот.
— Криит! — резким шепотом позвала Даара. — Они говорят, что видели неподалеку солдат! Совсем рядом!
Криит тут же отпустил меня и развернулся к ней:
— Сколько?
— Говорят, человек двадцать. Но не те, что были в храме. А жрицы такие перепуганные, что и от этих спрятались. Но перед пещерой следы! Я пойду проверю, — она кинулась к выходу бормоча: — И почему я сразу не переспросила, зачем они просят не шуметь?
Ее волнение растревожило и жриц. Они снова вскочили на ноги, подбежали к нам, будто Криит обещал защиту не только мне, но и им. Я же поняла, что должна делать — извращенцы в храме должны быть наказаны! Но для того надо сначала дойти до императора. И атаку бесов отбивать не тем мерзавцам. Потому я обняла их обеих и повела в сторону от Криита:
— Как только будет возможность — бегите. Возможно, что в храме уже никого нет. Но не идите к бесам… поклянитесь Алаидой, что при любом варианте не пойдете к бесам!
— П… почему, Марика?
— Я все сказала. Дальше дело за вами. Выживите, сестры. Ради добрых духов, что еще остались в этом мире, хотя бы вы выживите…
Я не стала слушать вопросы, развернулась и побежала к выходу из пещеры. Криит метнулся за мной. Я вылетела наружу мимо Даары и завопила в полный голос — если солдаты неподалеку, то непременно услышат.
— Тесса! — Даара забыла обо всех моих именах, вспомнив только настоящее. — Замолчи! Пока я тебя не прикончила!
Она попыталась зажать мне рот рукой, но я вцепилась зубами, вырвалась, резко вдохнула на бегу и завопила с еще большей силой. Но Даара замерла в стороне — ей, несмотря на обещание, непросто было убить меня. Прости, Даара, я просто выбрала свой народ. Закричала еще громче. Холодное лезвие к горлу мне приставили сзади. Криит полоснул, и тут же крикнул Дааре:
— Уходим.
Падая на
