— То, что тебя там не было, не делает тебя лучше, — заметила я.
— Не в этом дело! — ответила она.
— Да ну?
— Слушай, — наконец призналась Джек, — я боюсь, что вы трое образуете какую-нибудь свою компашку по интересам, вот и все. Вы прожили вместе эти три недели, и теперь вы будете это обсуждать и вспоминать внутренние шутки, которых я не пойму.
Никогда не думала, что Джек может быть такой ранимой. Я не могла осудить ее.
— Мы не будем, — ответила я. — Обещаю. Мы все слишком заняты новыми проектами, чтобы обсуждать прошлое. Лучше обсудим будущее.
Это ее убедило. Может быть, не полностью, но мы наконец утвердили список актеров, где первыми шли Серена и Джей. И, как я и обещала, мы действительно особо не упоминали программу. По крайней мере, не так часто, чтобы разозлить Джек.
Еву, Джорджа, Тони и Брукса мы нашли на прослушивании с чтением с листа, которое мы - с помощью мистера Варгаса, преподавателя театрального кружка - устроили в концертном зале «Кэлхаун-хай». Ева Ханикатт училась всего-навсего в десятом классе, но я знала ее по нескольким школьным постановкам. Она играла всякие роли типа Третьей Цветочницы или Девочки из Хора, которые дают всем младшеклассницам, прежде чем взросление откроет им другие двери. Но мы с ней ставили достаточно этюдов на импровизацию, чтобы понять - она справится с главной ролью. К тому же у нее просто идеальное лицо для Китти: тонкие черты, розовые щеки и божественный нос. Ева подрабатывает моделью у местных предпринимателей, и это видно. Она всегда точно знает, как поставить подбородок и насколько опустить ресницы, чтобы выглядеть максимально мило. А еще у нее тонкий, певучий голос. Ни одна из участниц прослушивания и близко не подошла к детской наивности Китти Щербацкой, а ей удалось попасть в яблочко.
Джордж Коннор как раз такой самовлюбленный болван из театрального училища, о которых я уже упоминала, но, черт возьми, свое дело он знает. Он учится в одной школе с Сереной и уже дважды летал в Лондон по приглашению Королевской академии. Он всегда настроен серьезно, а еще непрерывно спрашивает меня, может ли «немножко изменить строчку-другую», и в итоге с листа переделывает половину текста. Хуже всего, что я даже злиться на него не могу, потому что импровизирует он хорошо. Даже, признаться, лучше, чем я пишу сценарии. Когда мы начинаем съемку, Джордж превращается в добродушного, слишком искреннего Левина. Между ними с Евой летают искры, их видно невооруженным глазом. Так что мы стараемся не замечать, когда он начинает выпендриваться, и смеемся над ним только за глаза.
Брукс Лонг учится актерскому мастерству на втором курсе Кентуккийского университета. Мы с Джек немного обалдели, когда он пришел на прослушивание. Мы, конечно, развесили объявления по студгородку, но даже не надеялись, что студент придет прослушиваться в школу и воспримет нас всерьез. Я прекрасно знаю, как несолидно мы с Джек выглядим и какие - процитирую папу и его любимые книги - у нас большие амбиции. Если честно, большие до смешного. Потому что спросите нас, сколько великих романов мы уже адаптировали - нисколько; сколько веб-сериалов сняли - тоже нисколько; и какой у нас вообще опыт обращения с камерой - да почти никакого.
По счастью, Брукс решил дать нам шанс. По еще большему счастью, он идеально подошел на роль Стивы. Он сделал из него потрепанного жизнелюба, обаятельного грешника. Брукс всегда сохраняет деловой настрой. Он даже не остается с нами потусоваться после съемок, но это не из стремления выделиться. Он просто… старше. Пропасть между последним семестром старшей школы и первым семестром университета нам пока не пересечь.
Сейчас Брукс прислонился к дверце моего шкафа и болтает с Клавдией. Естественно, он расспрашивает ее про Вандербильт, потому что студенты обычно обсуждают свои университеты. Я просматриваю основные пункты сегодняшней части сценария: пометки о том, как должны стоять персонажи, куда повернуть камеру, какое включить освещение. И слышу кусочки их разговора. Брукс спрашивает Клавдию, почему она не хочет взять в качестве дополнительной специальности актерское мастерство, ведь у нее так хорошо получается. Моя сестра отвечает, что хочет полностью сконцентрироваться на инженерном деле, раз уж она такая идеальная и у нее слишком много талантов.
Ну, я немного утрирую, конечно.
Иногда я жалею, что предложила ей роль Долли. Год назад Клавдия не была такой напыщенной. Когда мы с Джек рассказали ей о нашей грандиозной задумке, она не на шутку увлеклась и потребовала, чтобы мы перестали задаваться бессмысленными вопросами и сняли уже сериал, пока та же идея не пришла в голову кому-нибудь еще. Потом я сказала, что она очень похожа на мой образ Долли, заботливой, убитой горем спутницы своего неверного мужа Стивы (в «Несчастливых семьях» - неверного парня Стивы). Клавдия ответила, что даже сходить на прослушивание будет весело, а дальше все как-то само сложилось. Они хорошо сошлись с Бруксом, да и память у нее как у машины, так что она всегда говорит все слово в слово. Так Клавдия стала одной из нас.
А еще у нас есть Тони Дэвис, Вронский. И его интерес к сериалу такой же естественный, как интерес профессионального игрока в гольф к ядерной физике. Это просто необъяснимо. Тони уже ангажирован под завязку: он ходит на вечеринки, играет в группе - их музыка звучит, как попытка смолоть ногти в мясорубке, но это группа. До нашего сериала он даже близко не подходил ни к школьным спектаклям, ни к театральному кружку. Я даже не знала, что он может играть. А потом Тони собственной персоной явился на прослушивание, в кожаной куртке и с ирокезом. Он был графом Алексеем Кирилловичем Вронским во плоти. Тот самый типаж.
Так и собралась наша уютная компания: семь актеров, два режиссера. Итого девять людей. Прямо как Братство Кольца. Ладно, не совсем. Разве что у меня в голове. Я уже мысленно выбрала себе роль Гимли, потому что, ну серьезно, кто может быть круче Гимли?
—
