Третье, четвертое… С каждым пробуждением мне становилось менее хреново, но неизменными константами оставались видящий в изголовье и отсутствие дара. На пятый раз исчезла вибрация с гудением — куда-то мы всё-таки долетели. И освещение, кстати, изменилось тоже.
Было довольно темно, но не настолько, чтобы я не видел своего пленителя. А ещё пахло книжной пылью. Запах этот был мне хорошо знаком ещё со студенческих бдений. Так пахнет в библиотеках, особенно в дальних запасниках, где хранятся книги, к чьим страницам не прикасались уже многие годы.
— Отдохните с дороги, — проговорил Тень, положив мне руку на глаза.
— Да стой же ты!.. — начал было протестовать я, но вырубился, не закончив фразу. Но успел пообещать себе, что убью урода, как только мне представится такая возможность.
В очередной, шестой, кажется, раз, очнувшись, я долго лежал с закрытыми глазами и старался даже пальцами не шевелить. Очень не хотелось вновь увидеть опускающуюся ладонь ищейки и окунаться во тьму безмыслия. А ведь так и есть — безмыслие! Пока я был в отключке, мне ничего не снилось. Никаких видений: ни обычных, ни пророческих. Я был… как бы правильнее сказать? Выключенным прибором, вот! Вот я есть, всё по Декарту: мыслю, следовательно, существую. Опускается ладонь ищейки — и вот меня нет. Не сон и не забытьё… Бр-р! Крайне неприятное ощущение!
А ещё, благодаря этому долбаному итальянскому выключателю, я совершенно не представлял сколько прошло времени с момента засады и боя на дороге к аэропорту Гуанчжоу. По субъективному ощущению — минут пятнадцать, даже с учётом моих периодических пробуждений, а вот сколько на самом деле? Если меня везли на самолёте, а теперь я лежу в тёмном и пыльном помещении, значит пролетело несколько часов?
— Пытаетесь понять, сколько прошло времени?
Голос был негромким, но прозвучал так неожиданно, что я, как ни старался сохранять неподвижность, вздрогнул. Задавший вопрос человек находился не рядом со мной, метрах в пяти-семи от меня.
— А что, у папистов ещё и телепаты есть? — спросил я, прекратив изображать спящего.
— Не говорите глупостей. Телепатии не существует — это детские сказки, — тут же пришел ответ.
Да, как скажете, в общем-то. Но забавно: магия им — суровая реальность, а телепатия — сказки.
Я открыл глаза и приподнялся на ложе. Им оказалась широкая скамья, накрытая шкурами. А говоривший, его я разглядел не сразу — стариком. Обычным пенсионером, в каждом городе, на каждой улице, можно такого встретить: среднего роста, худощавый и чуть сгорбленный прожитыми годами и полностью седой. Только одет он был не по-пенсионерски — в чёрную или просто тёмную рясу. Всё-таки в помещении было темно — работала только одна лампа у входа.
Само помещение, я не ошибся, оказалось библиотекой. Деревянные стеллажи уходили в темноту стройными рядами и были, вероятно, забиты книгами. Сказать об этом с уверенностью я не мог — темнота, опять же, не давала разглядеть. С другой стороны, по оштукатуренным каменным стенам и самим этим стеллажам я предположил, что библиотека была несовременной.
— Хорошо держитесь, Игорь! — похвалил меня старик. Он стоял на равном удалении от меня и лампы. Последняя освещала его белую голову, но бросала тень на лицо. — Уверенно!
— А мне надо чего-то боятся? Вы же не притащили меня сюда только для того, чтобы убить?
Я, может, и не слишком опытен в местных реалиях, но поведение людей во всех мирах одинаково. Хотели бы убить — грохнули бы там же, на дороге. С ищейкой мне было не справиться. Так что я не боялся. Ну, почти не боялся. Основными чувствами сейчас были любопытство и раздражение, смешанные примерно в равных пропорциях.
— Вы правы, — сухой смешок старика сообщил мне о его приподнятом настроении. Он был чем-то очень доволен. Не тем ли, что я оказался перед ним? — Вас доставили сюда для разговора.
— Вы в курсе, что уже довольно давно люди используют такие средства связи, как телефоны? Я к тому спрашиваю, что вы, в своих монастырях, могли этого не знать.
— Поговорить нужно было лицом к лицу, — собеседник пропустил мое зубоскальство мимо ушей.
— А после того, как разговор закончится? Вы меня отпустите или убьёте?
— Пока не знаю, — старик пожал плечами. — Зависит от того, как он закончится.
— Чудно! — я поднялся с ложа, отметив мимоходом, что у меня ничего не болит, но дар по-прежнему не откликается. — Тогда давайте его начнем. Не терпится отсюда убраться!
Кажется, он улыбнулся. Я не видел его лица, но уши очень уж характерно дернулись.
— Спешить нам некуда, Игорь. Я навестил вас, чтобы убедиться, что вы в добром здравии и перенесли полёт без последствий.
— У меня, дела, знаете ли, — я постарался произнести фразу без раздражения. — Много дел.
— Уже нет, — старикан тоже поднялся и направился к двери. Ко мне спиной он повернулся без всякой опаски. — Отдохните с дороги, скоро вам принесут поесть.
У выхода он остановился и произнёс, обращаясь к кому-то ещё:
— Альдо, оставьте Игоря одного. В этих стенах он не опасен.
Я уловил движение за своей спиной и, резко обернувшись, увидел, как от стены отлепляется человек. Тень человека.
— Отдыхайте, Игорь, — произнёс Тень, проходя мимо меня.
И оба паписта вышли из помещения, оставив меня одного. Проигнорировав мои выкрики, надо сказать, прозвучавшие весьма беспомощно. Ну серьёзно! Совсем не стоило орать им в спину: «Э! А ну стоять!»
Пару минут я орал и колотил в дверь — выдержка, всё-таки, подвела. Никакой реакции от своих тюремщиков, впрочем, не добился, только голос сорвал и отбил руки о толстенную деревянную дверь. Всплеск паники — я в плену и заперт в тёмном помещении — к счастью, быстро закончился, и я смог размышлять разумно.
— Ладно, Антошин, давай соберёмся и прикинем глубину задницы, в которую попали, — говорить с самим собой, может быть, и признак поехавшей крыши, но нужно же было чем-то заполнить темноту и тишину библиотеки. — Я в плену, неизвестно где и неизвестно зачем. Но! Руки-ноги целы, жив и здоров, так что всё не
