Скромный в быту, но дерзкий и решительный при достижении поставленных целей, Хасан с младых ногтей был увлечён идеей создания справедливого государства, не рая и не утопии, но свободной и хорошо защищённой страны, жители которой, возможно, и не купались бы в роскоши, зато были бы избавлены от гнёта владетелей и несправедливости их судей. Хасан мечтал обрести покой и умиротворение, сделать людей если не совершенно счастливыми, то хотя бы довольными жизнью, но понимал, что даром ничего не даётся, а не способная защищаться страна не просуществует и года… Точнее – даже не возникнет.
«Если они узнают о твоих способностях, они тебя убьют, – говорил сыну рыцарь. – Челы отвыкли от магии, но сразу поймут, что ты стоишь выше, а значит, ты должен придумать нечто такое, что отобьёт у них охоту лезть к тебе. Нужна собственная, беззаветно преданная лично тебе армия… Нужны солдаты, готовые за тебя умереть. Причём такие солдаты, против которых будут бессильны и челы, и маги Тайного Города».
«Но где их взять?» – спросил тогда Хасан.
И услышал единственно возможный ответ:
«Ты очень умён, сын, ты должен придумать».
И Хасан ибн Саббах придумал.
Он учился, как проклятый, проводя за книгами дни и ночи напролёт, но не зазубривая магические выкладки, а обдумывая их, выстраивая цепочки возможного развития заклинаний, постепенно привыкая фантазировать, проектировать принципиально новые заклинания, на основе уже изученных, но не останавливаясь, а развивая их, уходя так далеко в магические тайны, что даже отец не всегда понимал, чем занимается Хасан.
Когда будущему Старцу Горы было семнадцать лет, рыцарь Ханс фон Сарбат признал, что сын обошёл его в магическом мастерстве.
Когда будущему Старцу Горы исполнилось девятнадцать, рыцарь Ханс фон Сарбат погиб.
А в двадцать три года будущий Старец Горы выковал первое золотое кольцо и собственноручно нанёс на него аркан Заклинателя, сделав первый шаг к созданию армии джиннов.
* * *Разрабатывая план поисков, Кортес исходил из того, что Дагни могла взять кольца где угодно, поскольку не было никаких свидетельств того, что они хранились вместе с книгой. За прошедшие века наследство Саббаха могло тысячи раз перейти из рук в руки, и Аламут, и Багдад были разграблены, причём не по одному разу, поэтому идти по следу колец не имело смысла. Более того, кольца бесполезны без книги, и даже заполучив их, таинственный некто столкнулся бы с необходимостью отыскивать записи Саббаха, а значит, нужно идти по их следу. Но при этом помнить, что книгу Саббаха пытались найти все Великие Дома, и никому из них не улыбнулась удача.
Почему?
Над этим вопросом Кортес думал всю ночь.
С одной стороны, поиски начались слишком поздно, через сто с лишним лет после смерти Старца, когда созданное им государство пришло в упадок и Хулагу стёр его с лица земли. И та лёгкость, с которой был сокрушён Аламут, показывала, что наследникам Хасан ибн Саббах тайну джиннов не доверил. Книга и кольца исчезли, пропали или были спрятаны… Скорее всего, были спрятаны: как бы Старец ни относился к своим потомкам, он не мог допустить гибели государства, а значит, скрыл сокровища на случай, если страну придётся защищать. А скрыть их он мог лишь в любимом Аламуте…
Но через сто с лишним лет Аламут пал, а книга пропала.
– Книгу не нашли, или её забрали, – пробормотал Кортес, разглядывая сделанные в магазине Генбека записи.
Хитрый Хамзи запрещал копировать свои драгоценные тома, и в результате приходилось работать по старинке – пользуясь блокнотом и авторучкой, но такой способ нравился Кортесу больше современного электронного: пока пишешь, успеваешь обдумать прочитанное, полнее погрузиться в тему, лучше её понять, а значит – сделать правильный вывод.
Итак, если предположить, что книга и кольца оставались в Аламуте, то высока вероятность того, что после падения крепости ими завладели победители. И первый подозреваемый – Ала ад-дин Джувейни, замечательный учёный, сопровождавший Хулагу в походах. Библиотека Саббаха славилась по всему Востоку, после взятия Аламута Джувейни долго её изучал, а потом частично присоединил к библиотеке своего господина, а частично сжёг – те книги, которые он признал еретическими.
Была ли среди уничтоженных книга Саббаха?
Или Джувейни врал на допросах?
Но зачем? Зачем ему врать? Да и что мог понять учёный, пусть и талантливый, в записях профессионального мага? Джиннов, уникальных големов, умеющих изменять плотность собственного тела, мог создать исключительно одарённый и сильный колдун, его книга стала бы для Джувейни загадкой, он бы не продвинулся дальше первого абзаца и, сочтя сей труд еретическим, приказал бы книгу сжечь.
– Но почему, собственно, Джувейни? – Кортес так удивился неожиданно пришедшей мысли, что произнёс вопрос вслух. – Ведь был ещё Насир ад-дин ат-Туси! Джувейни пришел с Хулагу, а Туси всю жизнь прожил в государстве Старца. Джувейни сжег библиотеку, а Туси в ней работал. Не получилось ли так, что все искали сокровище не там, где следует? Допустим, Джувейни действительно сжёг книгу Саббаха, но почему он не приказал переплавить золотые кольца? Как получилось, что их нашли?
А так: колец в библиотеке Саббаха не было. Во всяком случае, когда до неё добрались Хулагу и Джувейни. Они нашли книгу Старца, но кольца и, возможно, копия книги, были спасены.
– И я думаю, – негромко произнес Кортес, глядя на выведенное на блокнотном листе имя: «Насир ад-Дин ат-Туси», – что это сделал ты.
Но что это меняет?
В первую очередь – географию. Ат-Туси отправился в Багдад и наверняка прихватил наследство Саббаха с собой. И спрятал там.
– Несколько лет назад Багдад захватили и разграбили, – протянул наёмник, барабаня пальцами по столешнице. – Не удивлюсь, если кольца были приговорены к переплавке, но попались на глаза кому-то сведущему и спасены им… А затем этот «кто-то» отыскал книгу Саббаха и вплотную занялся возрождением старого аркана.
Кортес догадывался, кем мог быть этот «кто-то», но решил не забегать вперёд и продолжить расследование.
Затем он позволил себе несколько часов сна, проснувшись, собрал необходимое снаряжение, продумал легенду и отправился к шасам в «ТрансПортал» – договариваться насчёт магического перехода на Ближний Восток.
* * *Клуб «Ящеррица»,Москва, Измайловский парк,7 июля, четверг, 12:07На работу Птиций приехал в сопровождении двух замечательных девушек: темноволосой и черноглазой Феризе, стройной до того, что казалась хрупкой фарфоровой куколкой, и улыбчивой белокурой Светланы, ямочки на щеках которой могли бы свести с ума даже Казанову. Со стороны казалось, что жизнелюбивый конец обзавёлся новыми подругами, но опытным жителям
