Хотя… Бруно же сказал – ужин? Настя, наконец, догадалась посмотреть на затейливые фарфоровые часы с пастухом и пастушкой – те показывали… половину девятого. Не может быть! Сколько же они ехали? Настя поссорилась с Виталькой… когда же? В час? Или в два? Неужели с тех пор прошло столько времени? Или она незаметно для себя заснула в машине Бруно?
Она достала мобильник, чтобы проверить – тот никак не откликнулся. Настя с недоумением посмотрела на темный экранчик, потыкала в разные кнопки… Наверное, совсем разрядился. Когда же она заряжала телефон последний раз?
Бруно тоже переоделся к ужину – свободные темно-бордовые брюки, белая рубашка старинного покроя с кружевами… Он больше не казался Насте старым, хотя и выглядел слегка старомодно, словно сошел с одного из многочисленных портретов, которые она еще толком не разглядела. Бруно с легкой улыбкой наблюдал за Настей, которая наивно удивлялась каждому предмету сервировки и каждому блюду – особенно ее поразила закуска: шарики из дыни, завернутые в тончайшие полоски пармской ветчины. Дыня – и с ветчиной, надо же! После пиццы и кока-колы, которыми они с ребятами пробавлялись все эти дни, изысканный ужин казался ей райской трапезой, к тому же Настя страшно проголодалась – ведь завтрак был так давно! Настя чувствовала, что ведет себя неприлично, но не могла остановиться и сметала с тарелок все подчистую. Сам Бруно ел очень мало. Он медленно потягивал красное вино, поглаживал усы и любовался девушкой: щеки ее пылали, глаза сияли – еще немного, и, казалось, она замурлычет от удовольствия, как кошка. А увидев выражение ее лица при виде десерта, Бруно рассмеялся. Настя восхищенно произнесла:
– Какая красота! А я не могу больше съесть ни крошки!
– Ничего, ваш десерт от вас не уйдет. Давайте прогуляемся по дому и саду, а Берта отнесет это к вам в комнату. Полакомитесь на ночь. Берта будет счастлива, что вам так понравилась ее стряпня. От меня ей мало проку.
Настя так наелась, что с трудом вникала в то, что говорил Бруно, показывая дом, а до сада они так и не добрались. Хозяин заметил, что гостья засыпает на ходу, и проводил Настю в ее комнату.
– Увидимся с вами за завтраком. Рекомендую опустить сетки на лоджии – москитов тут нет, но могут залетать летучие мыши.
– Летучие мыши?
– Они совершенно безобидны. Но при близком общении, конечно, выглядят слегка неприятно. И еще – если услышите посреди ночи странные звуки в саду, не пугайтесь, это сова.
– Сова?
– Да, и не забудьте задернуть шторы – сегодня полнолуние. Неприятно, когда луна светит прямо в лицо.
– Полнолуние…
– И вы можете запереть свою дверь, если хотите, видите, щеколда? Но я вам гарантирую полную безопасность.
Бруно с нежной улыбкой смотрел на слегка ошеломленную Настю.
– Да вы совсем спите… Спокойной ночи! – И повторил по-итальянски: – Buona notte, cara![7]
Он наклонился и быстро поцеловал ее в щеку, кольнув усами и едва прикоснувшись губами. Настя почувствовала его запах: такой… мужской, такой… тревожащий, что ее словно обдало теплой волной.
Когда Бруно ушел, Настя повернула золотую завитушку защелки и заперла дверь. Но потом подумала – и открыла. А после еще пару раз повернула защелку туда-сюда и в конце концов оставила дверь незапертой. Заснула она сразу, едва ее голова коснулась подушки, но проснулась довольно скоро: лунное сияние заливало всю комнату. Полнолуние – вспомнила Настя.
А десерт? Мысль о несъеденной сладости преследовала ее и во сне. Она вскочила и осмотрелась – куда же Берта дела этот десерт? Открыла несколько шкафов и обнаружила холодильник, в котором рядом с бутылками воды стояла хрустальная вазочка с изысканным угощением. Настя вышла на лоджию, села в кресло и с наслаждением уплела десерт, так и не поняв, что же такое она съела. Она опознала по вкусу свежую малину и взбитые сливки, а еще что-то неведомое хрустело и таяло на языке… Ммм!
Настя облизала ложечку, попила немного воды, улеглась в постель, вздохнула от счастья и снова крепко заснула. Ей снилось, что большая сова бесшумно залетела в комнату и присела на резную спинку кровати – посидела немножко, разглядывая спящую девушку, и улетела обратно в сад. Больше Настю ничто не беспокоило до самого утра: ни луна, ни москиты с летучими мышами, ни совы. Впрочем, назвать «утром» время ее пробуждения можно было с большой натяжкой – фарфоровые часы показывали двенадцать. Ничего себе… Настя быстренько приняла ванну, нацепила шорты с кофточкой, кое-как причесалась – и тут раздался тихий стук в дверь.
Это была Берта. Войдя в комнату, домоправительница поклонилась и, изобразив что-то вроде улыбки, отрывисто произнесла:
– Добрый день. Завтрак внизу. Письмо синьорине. От хозяина, – подала она Насте серебряный подносик, на котором лежало сложенное письмо и маленькая белая роза.
– Спасибо…
Настя побрела за Бертой, на ходу читая письмо. Цветок она воткнула себе в волосы. За завтраком она перечитала письмо и задумалась. Бруно писал: «Дорогая синьорина! К моему великому сожалению, я был вынужден уехать сегодня рано утром по неожиданно срочному делу. Сожалею, что пришлось оставить вас в одиночестве. Я предлагаю вам воспользоваться моим гостеприимством еще пару дней. Берта и Карл к вашим услугам. Карл немного говорит по-английски. Сад и дом в полном вашем распоряжении – вы можете осматривать все незапертые комнаты. В доме есть библиотека. Я распорядился, чтобы Карл подготовил для вас бассейн, – я обычно им не пользуюсь. Если вам захочется спуститься в деревню, Карл или Берта составят вам компанию – я не рекомендовал бы вам ходить туда одной: местные живут очень замкнуто и не любят приезжих. Я постараюсь вернуться как можно быстрее, в любом случае – не позднее завтрашнего вечера. Потом я сразу же отвезу вас, куда пожелаете. Приятного отдыха, cara. Dolce far niente[8] – что может быть лучше!»
А почему бы и нет?
Насте совсем не хотелось уезжать – солнце светило так ласково, завтрак был такой вкусный… Розы благоухали, листья шелестели, птицы чирикали… И дом она толком не рассмотрела. А где-то там наполняется бассейн!
