Тут Тень резко осекся, словно сказал нечто не предназначенное для меня. Что ж, учтем. Но он и так сказал много интересных фактов, вполне достаточно на первое время. Ничего, я еще из него вытрясу все нужные сведения, а пока… Пока что я добрался до плиты, за которой, по всем раскладам, должен находиться тайный вход в монастырь. Аккуратно, со всем пиететом отодвигаю плиту, к моему крайнему неудовольствию при этом нехитром действии издающую визг и скрежет. Неужели сложно держать потайной вход в пристойном виде, маслом петли смазать, к примеру? Совсем обнаглели, даже о собственной безопасности думать позабыли. Вот и поделом, что на них свалились все мыслимые и немыслимые неприятности как достойное наказание за лень и беспечность.
Ясно было, что незаметно и неслышно пробраться не удалось. Пришлось что есть силы толкнуть плиту и метнуться в открывшийся передо мной коридор в надежде, что в округе обитает не слишком много нежелательных элементов. Пронесло! Коридор был пуст, как мозги членов правительства во время принятия важного решения.
– Тень! Куда меня занесло, в какую часть здания и как добраться до гостевых комнат?
– Ох уж эта любовь, – хмыкнул в ответ мой персональный экскурсовод и советчик. – Гляжу на тебя и удивляюсь, неужели ты, по моим прикидкам хам и циник, можешь испытывать столь возвышенное чувство?
– Какие чувства, балбес призрачный, – я едва сдерживал смех. – Люди, подобные мне, непригодны для восприятия подобных чувств. Просто по моему личному кодексу чести никак нельзя бросать своих в беде, вот и все.
– Ну, это мне понятно, кодекс чести – единственное, на чем все мы держимся, в отличие от того же Ордена. Вот у них честью даже не пахло, лишь догматы и фанатичное исполнение приказов у низшего звена, да и начальники их недалеко ушли. Да пошли они все… в небесную канцелярию. Мы сейчас находимся в полуподвальном помещении. Коридор одним концом направлен на монастырскую кухню, другой же путь выведет тебя прямиком во входной зал. Туда тебе соваться, наверно, не стоит. Привратники никуда оттуда не исчезли. Так что иди-ка ты… в кухню. Там грузовой лифт есть, на нем можно на второй этаж подняться.
Иногда невредно послушаться и пойти туда, куда тебя послали. Вот я и пошел в указанном направлении, одновременно тщательно отслеживая окружающую обстановку. Мало приятного, если на тебя из-за угла вылетит с ревом очередная тварь или с потолка свалится на загривок что-нибудь острозубое.
Именно таким манером я и добрался до кухни, но так как моя подозрительность ко всем и вся лишь усилилась за последнее время, то предпочел, прежде чем войти, хорошенько прислушаться к доносящимся звукам. Столь полезная прежде биолокация здесь была попросту бесполезна, скорее всего из-за не совсем биологического строения здешних полуреальных созданий.
* * *Сквозь неплотно прикрытую дверь до меня донеслись звон посуды и чье-то неразборчивое пение, не отличавшееся приятностью. Мля, проходной двор тут у них или как? Тоже мне, чаепитие у Безумного Шляпника и Мартовского Зайца. Осторожно приоткрыв дверь, я узрел картину, достойную увековечивания: громадный краснорожий повар в некогда белом, но сейчас выпачканном в крови халате деловито заталкивал в котел с кипящей водой компонент для будущего блюда. Компонент явно не хотел послужить украшением стола и всячески протестовал против подобного обращения, отбрыкиваясь всеми восемью щупальцами.
Судя по обрывкам одеяния человека-осьминога, раньше он входил в число членов Ордена, поэтому я лишь мысленно пожелал повару успеха в кулинарных изысках и приятных вкусовых ощущений. Конфликтовать с ним причин не было, так что я тихонько проследовал мимо сей колоритной парочки в подсобное помещение, где и должен был находиться грузовой лифт. Заодно и парочку тесаков для разделки мяса прихватил – мало ли кого придется шинковать по дороге. На пистолет надежд не возлагаю, там всего-то восемь патронов осталось, на самый крайний случай.
Лифт, натужно гудя мотором и вибрируя, все же поднял меня на второй этаж. Спрыгнув на пол, я нос к носу столкнулся с уже знакомым типом, которого раньше звали Марком. Если бы у меня до сей поры оставались некие сомнения относительно нахождения в несколько иной реальности, то они испарились бы подобно капле воды на раскаленном стволе пулемета. Ор-ригинальное жизненное впечатление – встретиться с человеком, которого сам же и прикончил меньше суток тому назад. Второй раз даже неловко вновь отправлять его в райские кущи, хотя никаких моральных препон и не имеется.
Объект моего повышенного интереса тем временем спокойно брел по коридору, бубня себе под нос тоскливо-злобные причитания:
– Покинули, бросили… Недостойные братья. Найду, накажу… А потом съем…
При этих словах уже однажды убиенный мной монах оскалил такие клыки, которым позавидовал бы любой киношный вампир. Весело будет, если они действительно попадутся ему на зубы, особенно кто-нибудь из шестерки.
Стоп! А это идея, пусть и насквозь идиотская, но именно поэтому может и сработать. Я прищелкнул пальцами, привлекая внимание погруженного в себя Марка. Раздавшийся в голове вопль Тени, нелестно рассуждающего о моих умственных способностях, я нагло проигнорировал.
– Марк, ищешь тех, кто тебя бросил? Хочешь, я подскажу тебе, где их найти?
Метнувшийся было в мою сторону Марк озадаченно замер, раздираемый противоречивыми стремлениями. Остатки здравого смысла и желание отомстить требовали выслушать столь важные для него сведения, в то время как звериная жажда убивать заставляла забыть о доводах разума.
– Сожру… – в голосе прозвучали неуверенные нотки. – Знаю, видел. Где?
– Я видел, как тебя пытались убить. Те самые, кого ты ищешь. Сначала они пробовали уничтожить тебя, а потом бросили, посчитав мертвым. Ты помнишь Симона?
Кажется, мне удалось на время отвлечь его от звериной части сознания. Теперь нужно было заболтать его и направить в качестве неприятного сюрприза с доставкой на дом.
– Симон? Не ты он есть… Он мертв, – подозрительно прищурился Марк. – Двойник Симона… напасть на меня, кто-то был рядом. Стрелял…
Э, так дело не пойдет, надо быстро сбить его с мысли. Вспомнит еще, что стрелял в его благомордие именно я, причем хорошо стрелял, результативно.
– Тень, а скажи мне, как имя настоятеля? Быстро, время не терпит! – пресек я его попытку пуститься в длительную дискуссию.
– Лука.
Получив столь ценную сейчас информацию, я незамедлительно воспользовался ею, заявив безумно-мертвому монаху:
– Вот именно, друг мой Марк, в тебя стреляли. Имя Лука тебе говорит что-нибудь? Какие эмоции возникают у тебя при упоминании этого имени? Никогда не поверю, что хорошие.
Расчет был груб, циничен, но действенен. Вряд ли даже в условиях здешней жизни к начальству, пусть и духовному, испытывают исключительно теплые чувства. Наказания за провинности, нравоучительные проповеди и тому подобное – все исходит от него родимого! И если в здравом состоянии человек еще может в большей части случаев понять необходимость этого, да и то в случае объективного руководства, то стоящее передо мной существо с напрочь разрушенным разумом и инфантильно-злобной эмоциональной сферой… Оно точно не способно было здраво рассуждать и критически оценивать.
– Лука? Настоятель?! Он! Смерть! Где?! – с каждым последующим словом голос звучал все громче и перешел в почти нечленораздельный рев.
– Пройдешь вон по тому коридору и повернешь направо. Там увидишь дверь в зал, он там. И осторожнее, там стоит мощная защита…
Предостерегающее напутствие пропало даром. Услышав
