Шмыгнув носом, видать эмоции ребёнка проявились, чуть слезу не вышибло, я стал неуверенно вставать на ноги. Одежда была мокрая, тяжёлая, и встать с первого раза у меня не получилось. Ещё и кровь на голове не останавливалась, хотя там колтун сбился из волос. Вторая попытка удалась, я уже более уверенно встал на ноги и всмотрелся в изображение. Мелкие волны конечно мешали, но увиденное меня слегка удивило. В изображении я увидел мальчишку, слегка горбоносого, но я сказал бы о нём – типичных индейских кровей. И одежда это подтверждала. Но симпатичный. Кстати, был также ремень и сбоку болтались пустые ножны от явно небольшого ножа.
Крики вдруг стали отчётливее, и я обратил на них внимание. Развернувшись, стараясь шагать осторожно, я ещё знакомился с телом и его моторикой, я направился по тропинке по берегу. Я ещё бросил взгляд на реку, но кроме того, что ширина у неё метров сто и с той стороны такие же камыши и вроде поля, увидеть больше ничего не смог.
Двигался я осторожно, крики были с полубезумными интонациями, так кричат только люди, которые страшно умирают. Я подобные уже слышал и могу сказать, что являюсь в определении, что за крик, профессионалом. К тому же рана на голове мальчишки тоже намекала, что здесь всё не так просто. Наконец камыши расступились, и, слегка пригибаясь, я подобрался ближе, и увиденное мне не понравилось. Крайне не понравилось. Я много зверств видел, сам, бывало, если доведут, очень, очень и очень доведут, мог пойти на крайности. Но до такого даже я не доходил, как и другие отморозки, с которыми мне приходилось пересекаться. Вот что я увидел.
Тут стоял лагерем какой-то клан или племя индейцев, а всё выдавало, что я попал в Северную Америку во времена Дикого Запада. Вигвамы – часть стоят, часть упали, часть сгорели. Разбросанные и изувеченные тела местных жителей, причём в большинстве детей, женщин и стариков, мужчин мало, видимо, отсутствуют. В принципе, во время войны обезумевшие от крови солдаты творили подобное, но это было ещё не всё. К чему я о солдатах вспомнил? А всё, что тут случилось, совершили солдаты в красных мундирах, весьма напоминающие, а думаю, они и есть, английских солдат во время колонизации американских земель. Я видел подобную форму и в фильмах, и на картинках по истории в школе. Последнее почти стёрлось, но те, что в кино видел, ещё свежи в памяти. Точно они, к тому же до меня доносилась английская речь.
Не хочу дальше описывать, но надо. В общем, с шуточками-прибауточками с десяток солдат под командованием сержанта отрезали павшим жителям головы и насаживали их на пики, которые рубили тут же. Ещё с полсотни кто смотрел, кто насиловал девчат от десяти лет и старше. Около тридцати женщин, стариков и детей были живьём насажены на колья. Тут один из насильников слез со своей жертвы и склонился над ней с ножом, и по ушам ударил новый крик. Я только сейчас понял, что носили солдаты на своих шляпах – вырезанные влагалища местных женщин. Большое было поселение, сотня солдат, у всех на шляпах украшение, да ещё кто-то хвастался десятком скальпов на лошадиных сёдлах. Многие были свежие, кровь не высохла. Ну да, у той же девчонки ещё и скальп начали снимать. Крики не стихали.
Знаете, всегда есть грани между злом и ещё большим злом. Эти переступили обе границы и вызвали во мне такой гнев и ненависть, что все встречные в такой форме стали для меня врагом номер один, да что они, все англичане. Я их и раньше не любил, но теперь… Увидел англичанина – убей. И единственное, чего я сейчас желал, – это стереть эту расу с карты Земли, чтобы ни одного потомка не осталось, и кажется, у меня был шанс.
Я уже не сомневался, что моя смерть всё отмотала назад, и я оказался на Земле, даже глубже по времени лет на триста от моего рождения. Я определил это по тому, что у солдат было только дульнозарядное оружие, никаких револьверов и винчестеров. Эта рота солдат здесь была не одна: дальше, метрах в двухстах от уничтоженного поселения индейцев, из-за холма длинной вереницей вытягивалось около двух тысяч солдат в красных мундирах, везли что-то в повозках, виднелись пушки. Не все ещё показались. А эта сотня ничуть не озаботилась скрыть свои зверства, значит, их командование о делишках своих солдат знало. Поэтому я решил действовать, наносить урон по максимуму.
Как раз один из солдат-карателей, что-то жуя, похоже, у местных нашёл, сел на ошкуренное бревно рядом со мной, и пяти метров нет, я мёртвым притворился, и, отвязав с пояса мешочек, высыпал на ладонь камушки, засиявшие в его руке. Необработанные драгоценные камни и разные, вроде даже сапфир сверкнул. Судя по орнаменту на мешочке, принадлежали камни местным индейцам, и солдат любовался трофеями, но так, чтобы другие не видели. Это то, что нужно.
Пользуясь тем, что солдат сидел ко мне спиной, я по-пластунски переместился правее и взял лежавший в траве томагавк, давненько его приметил, и, подскочив, рубанул солдата наискосок по спине, по позвоночнику. Тот всхлипнул и обмяк, заваливаясь на меня, едва успел отскочить. Камни посыпались на траву, но в мешочке их ещё хватало, так что, прихватив его, я под улюлюканье солдат и крики побежал к насаженным на колья. Раздалось несколько выстрелов. Промахи, но одна пуля ожгла спину по касательной. Счастливо избежав встречи с солдатами, я добежал до умирающих и стал оббегать их по кругу, бросая камни в траву в равной последовательности и стараясь не попасть в руки солдат, которые начали меня ловить. Потом сел на задницу у ближайшего тела. Этот старик дёргался в агонии и холодным взглядом, полным ненависти, смотрел на двух солдат, которые, вытащив сабли, шли ко мне с предвкушающей улыбкой. Тот, что правее, здоровяк, успел первым, и уже занёс саблю над головой, явно планируя разрубить меня от плеча до низа, я уже видел несколько таких детских тел, точнее, фрагментов, но не успел, прошла принудительная инициация. Быстро. Ещё бы, со столькими эманациями смерти тут. Я в этом деле уже дока, всё же столько опыта было.
Потом ничего не стало. Совсем ничего. Одна пыль
