Уже повернув на входной фарватер, шедший головным «Чидори» обнаружил справа луч небольшого прожектора, внезапно вытянувшийся в сторону только что мигнувшего вдали сигнала с кораблей старшего лейтенанта Томинага. Вероятно, патрульные суда у входа встревожил этот слабый отблеск. Решив, что его миноносец тоже обнаружен, Секи развернулся на прожектор, чтобы, атаковав русскую брандвахту, прикрыть своим кораблем прорыв остальных на рейд порта.
Но почти сразу, всего в 50 метрах справа по носу, был обнаружен минный катер, шарахнувшийся в сторону и выпустивший несколько осветительных ракет. В их свете стало видно, что и тот прожектор, что встревожил Секи, принадлежит второму такому же катеру, также начавшему выпускать в небо ракеты. Одновременно оба катера начали стрелять из мелких пушек и пулеметов.
Уже начавший разворот «Чидори» передал остальным условный сигнал на продолжение атаки и открыл огонь по обоим катерам, получая в ответ пулеметные очереди и хлопки скорострелок. За его спиной три других миноносца, вероятно так и не обнаруженные, благополучно обошли световое пятно от ракет и нырнули в проход, начав быстро набирать ход. С «Чидори» еще какое-то время видели их разраставшиеся светящиеся кильватерные следы, но вскоре и они пропали из вида.
Стычка с дозором была очень короткой. Как только погасли русские ракеты, японский флагман почти сразу потерял свои цели в темноте и, после завершения циркуляции, тоже двинулся в глубь прохода, хорошо различимого среди мрачных черных скал. Теперь никого вокруг не было. Казалось, что путь к цели открыт.
Но капитан второго ранга Секи по-прежнему, соблюдал все меры светомаскировки и держал ход, при котором не было буруна у форштевня. Из-за заминки на входе и разности в скоростях его «Чидори» заметно отстал от своего отряда, который, судя по начавшейся вскоре и быстро набиравшей силу стрельбе впереди, уже ввязался в бой.
Вырвавшийся вперед «Удзура», а за ним «Касасаги» и «Саги», считая себя обнаруженными, дали почти самый полный ход, надеясь с наскока сбить все заслоны в узком входном канале. Они быстро прошли мимо островка на самом входе, а затем мимо еще одного, уже дальше в шхерах, оставив их справа. Затем повернули на юго-восток, не сбавляя хода. Весь входной канал в милю с небольшим длиной был ими пройден менее чем за пять минут. При этом миноносцы так никого и не встретили.
На подходе к порту ход снова снизили, готовясь к очередному повороту вправо, чтобы войти прямо в гавань Такесики. Глубоководный рейд порта, где могли отстаиваться крупные русские корабли, был сразу за входным мысом, поэтому орудия и минные аппараты были изготовлены к бою заранее. Всем расчетам приказали выбирать цели на свое усмотрение, не дожидаясь команды с мостика, так как в случае сильного обстрела ее могло и не быть.
Но еще не дойдя до входного мыса чуть более полукабельтова, в 10:34 пополудни миноносцы были прямо в лоб освещены двумя мощными прожекторами с большого парохода, стоявшего в середине прохода, ведущего в порт. Почти сразу по ним открыли огонь из скорострельных пушек с этого судна. Судя по всплескам, калибр был от 75 миллиметров и выше.
Уходя из освещенной зоны, все три миноносца взяли вправо, намереваясь проскочить под носом у русского вспомогательного крейсера, между ним и мысом Денханджимезаки, ограничивающим гавань Такесики с севера. Японцы открыли частый огонь из всех своих 47- и 57-миллиметровых орудий, а замыкающий «Саги» успел даже выпустить мину. Но поскольку пароход стоял носом к японцам, а стреляли они с циркуляции, в цель она не попала. А от десятка мелких снарядов, вошедших в огромный корпус и надстройки, никакого результата не было.
Проскочив мимо второй брандвахты на пути к цели, японцы сразу оказались в гавани порта, хорошо освещенной пожарами на берегу. Здесь стояли еще два больших судна, разгружавшихся с помощью многочисленных барж, лихтеров и баркасов. А южнее, уже за пределами акватории, смутно угадывалось еще несколько размытых силуэтов. На пристани и на берегу рядом с ней было сложено много ящиков, мешков и тюков, только что перекочевавших с кораблей на сушу. Суетились люди. Однако против ожидания броненосцев в порту не было.
Огонь всех миноносных пушек был немедленно перенесен на новые цели, но и японцы угодили под шквал огня. Стоявший на входе в порт большой пароход теперь был хорошо виден, так как отсветами пламени ярко высвечивало его трехтрубный силуэт. Он часто бил вдогонку прорвавшимся миноносцам всем левым бортом. Оба судна в порту также оказались хорошо вооружены. Кроме того, часть лихтеров и барж таскали вооруженные малокалиберными орудиями и пулеметами катера, также открывшие частый огонь из своих скорострелок и пулеметов и двинувшиеся навстречу.
Дистанция была минимальной, освещение – хорошим, так что попаданий ждать долго не пришлось. В 11:36 «Касасаги» получил 120-миллиметровый снаряд в корму и потерял управление, бросившись вправо. Из-за близости берега он сразу выскочил на камни в основании мыса Денханджимезаки, но быстро возобновил огонь из всех орудий и выпустил мины из кормового минного аппарата и аппарата правого борта в брандвахтенный пароход.
Из-за малой глубины они обе ударились о дно и затонули, даже не встав на боевой взвод. А по сидевшему на мели миноносцу открыли частый ружейный огонь еще и с берега, всего со 100–150 метров. Этот обстрел быстро усиливался и, в конце концов, заставил замолчать все его пушки.
Полностью потерявший боеспособность и имевший огромные потери в команде миноносец был подорван экипажем, но взрыв получился несильным, так как от оказавшегося бракованным подрывного патрона не детонировали боеприпасы в носовом погребе. Выжившие члены команды «Касасаги» вплавь добрались до берега, но скрыться не успели и были взяты в плен казаками, охранявшими побережье.
Двое оставшихся – «Удзура» и «Саги» – воспользовавшись начавшейся сумятицей, ворвались на рейд, как лисы в курятник. «Удзура», паля во все стороны, выпустил две мины в ближайший пароход, добившись одного достоверного попадания в нос перед фок-мачтой, а «Саги» выстрелил последнюю свою мину во второй транспорт, но видимо промахнулся, так как взрыва отмечено не было.
Подорванный пароход сразу осел носом и прекратил огонь, но еще не тонул. Добить его было некому. К этому времени уже оба японских корабля имели множество попаданий, обильно травили пар и не могли управляться. С них обоих стреляла только одна 47-миллиметровая пушка, но и она все реже, в то время как ответные снаряды сыпались градом со всех сторон.
Очень скоро, под пулеметным и артиллерийским огнем с обступивших их катеров, артиллерия миноносцев совсем замолчала. Они медленно погружались в смолисто-черные, в отсветах непотушенных еще с утра пожаров, воды ночной гавани Такесики. А спустя минуту «Саги» взорвался.
Войдя в гавань, два японских миноносца своей скорострельной артиллерией разбили несколько баркасов, лихтеров и барж под бортами пароходов, у пристани или оставленных дрейфовать среди бухты ринувшимися в бой катерами. Но самое главное – им удалось торпедировать один из больших транспортов, разгружавшихся в порту, и посеять панику. Японцы теперь мерещились всем и всюду.
«Березань», подорванный с левого борта сразу за клюзом, начал быстро садиться носом. Передняя переборка первого трюма опасно прогнулась под напором воды, а подкрепить ее не было возможности из-за грузов, еще оставшихся в трюме, поэтому она скоро сдала под напором воды, и транспорт лег носом на грунт, продолжая затапливаться через несколько пробоин от миноносных снарядов и текшие
