После долгих раздумий начальник отряда крейсеров все же отдал приказ «Богатырю» продолжать поиск контрабандистов, выбирая район действия по своему усмотрению, а сам решил направиться на «Олеге» вместе с обоими призами к Окинаве уже вечером 21 июня. Там механики обещали хотя бы частично восстановить работоспособность вышедших из строя котлов. На оба трофейных парохода свезли сигнальные вахты, для усиления наблюдения по горизонту и упрощения связи, и двинулись на юг.
Предполагалось, миновав в темное время суток район возможного патрулирования дозорных судов противника, ночью или на рассвете атаковать бухту Наха, где быстро догрузиться трофейным углем и заняться ремонтом, дожидаясь сайгонский конвой. После чего включить в его состав оба трофея и отправить пароходы в пустынный район океана южнее Рюкю для ожидания дальнейших распоряжений. А на крейсере снова выйти на японские коммуникации, приблизившись к Цусиме. Это должно было позволить отправить телеграмму командующему о достигнутых результатах и получить сведения о силах противника в Корейских проливах, а также дальнейшие инструкции.
Довольно быстро идя на юг-юго-восток и не встречая никого на своем пути, небольшой отряд уже после полудня 23 июня достиг острова Иджима, лежащего у западного побережья Окинавы. Японцев ни на острове, ни рядом не оказалось. Здесь решили разделиться. «Олег» с «Оскаром» встали на якорь у северного берега, а «Олафа», поднявшего свой родной флаг и принявшего на борт штурмовую группу с крейсера, отправили дальше.
Покинув стоянку и повернув от Иджимы к расположенному на северо-западном побережье Окинавы мысу Зампа, пароход к закату был ввиду рейда Наха, расположенного южнее. В порту горели огни, а на берегу навигационные знаки и маяки. Уже в темноте с полностью погашенными ходовыми огнями приблизившись к рейду примерно на восемь миль, спустили баркас и вельбот, с которых осмотрели бухту, оказавшуюся пустой, о чем сообщили по возвращении.
Как только рассвело, с помощью подошедших к пароходу местных рыбаков нашли безопасный проход в рифах и двинулись в гавань. Все вехи с фарватера японцы сняли, так что идти приходилось малым ходом, на ощупь. По пути все время вели промеры глубин, что позволило обойти опасную отмель на входе с запада. Благополучно войдя на рейд, «Олаф» встал на якорь.
Порт представлял собой несколько складских строений на берегу с деревянной пристанью и двумя-тремя десятками барж, плашкоутов и ботов, а также рыбацкими судами. Далее были видны угольные склады и довольно большое прибрежное селение, над деревянными домишками которого возвышались серые каменные стены древнего замка, примерно в двух милях от берега. Видимая с моря часть замка на глаз имела ширину около полверсты. В его внутреннем дворе над строениями с розовыми черепичными крышами был поднят японский флаг.
Снова спустив баркас и вельбот, их немедленно начали заполнять переодетыми в гражданские робы вооруженными матросами. Приняв 58 человек бойцов и переводчика, шлюпки двинулись к берегу. В это время на горизонте уже показались дымы державшейся в отдалении остальной части отряда, ждавшей сигнала.
Подойдя к пляжу Хагуси возле пристани с рыбацкими судами, сразу выяснили у встречавших на берегу портовой администрации и местных жителей, где телеграф, почта и полицейский участок, сказав, что судно имеет неисправность в машине и нуждается в ремонте. На телеграф ушла большая часть штурмовой группы вместе с переводчиком, а остальные двинулись к полицейскому участку и в замок. Причем в этой группе только двое знали как по-японски будет: «Предлагаю вам сдаться!» Все остальные могли объясняться лишь жестами.
Замок вблизи оказался довольно большим, так что сначала выделенные для его захвата двенадцать человек несколько оробели. Но видя, что охраны на входе вообще нет, а местные не выказывают никакой агрессивности, все же вошли внутрь. Не ожидавшие ничего подобного местные власти оказались застигнуты врасплох и были взяты в плен в полном составе прямо на рабочих местах. Точно так же действовали и другие отряды, что обеспечило быстрый и бескровный захват. Телеграф и все его оборудование сразу уничтожили, а то, что можно было снять и унести, забрали как трофеи. Администрацию, почтовых и телеграфных служащих и полицию, состоящие частично из японцев, свезли на пароход, с которого дали ракетный сигнал о безопасности рейда. Еще до этого, едва получив сигнал о захвате замка и всех «больших тузов», заседавших в нем, начали высадку второй волны десанта с «Олафа», поднявшего Андреевский флаг.
Когда спустя сорок минут на берег свезли всю десантную партию с парохода, смогли наконец нормально осмотреть порт. Ничего ценного там не нашли. Контора к моменту нашего появления там уже полыхала вместе со всеми бумагами. Уголь был японским, бурым, дававшим при горении много дыма и мало жара, так что его не тронули. Рыбацкие снасти и парусный такелаж, обнаруженный на складах, также не представляли ценности и никого не заинтересовали.
Закончив с портом, тщательно обыскали весь старинный замок, который, как выяснилось, так же как и селение, назывался Сюри. Из него открывался шикарный вид на рейд Наха, а также на бухту Накагусуки, уже с противоположной стороны острова, так же пустую. Несмотря на внезапность захвата, ничего ценного среди канцелярии администрации не оказалось. Тем не менее, всю найденную бюрократическую писанину и бланки принятых и отправленных телеграмм аккуратно разложили по коробкам и позже свезли на «Олега» для дальнейшего изучения. В замке оставили посты и наблюдателей. Теперь можно было сказать, что стоянка Наха полностью под нашим контролем.
К этому времени местное ополчение и милицейский отряд уже разоружили и заперли в одном из больших сараев на берегу, выставив вооруженную охрану. Все их оружие, состоявшее из старых однозарядных ружей «Мурата», изъяли. Эти формирования оказались практически небоеспособными и, лишившись командования, не смогли оказать никакого сопротивления.
Вскоре пришел и «Олег» с «Оскаром». Причем оба шли под Андреевским флагом. Пройдя фарватер вслед за встретившим их вельботом, встали на якорь в порту. Флагман и угольщик, ошвартовавшись левыми бортами, сразу начали бункеровку. К этому времени из 1280 тонн угля, принятых крейсером во Владивостоке, в ямах оставалось не более 75 тонн. «Оскар», также поднявший русский военно-морской флаг, встал на якорь у самого входа на рейд, выполняя функции брандвахты. На него перевезли еще две смены сигнальщиков с сигнальными фонарями, ракетами и всеми принадлежностями и две 47-мм пушки с катеров.
Численность нашего контингента на берегу постоянно росла. Сопротивления не было. Местное население чувством патриотизма по отношению к стране Ямато не отличалось и не пыталось отбить своих арестантов. Но от старейшин прибыла делегация с предложением взять на поруки всех плененных коренных окинавцев, с заверениями в их лояльности. Аборигенов из ополчения и милицейских формирований вскоре отпустили, а японцы переехали на трофейный голландский пароход, подальше от берега. На землю острова они больше не сошли до конца войны. Их сначала перевозили с одного трофея на другой и, после нескольких пересадок, в конце концов, вывезли во Владивосток.
После роспуска всех аборигенов из сарая порт совершенно опустел. Жители Сюри в наши дела вообще не вмешивались, держась в стороне. После коротких переговоров со старейшинами они согласились продавать рыбу и мясо,
